Традиция и раса

Пойдем дальше. В религиозной аскезе умерщвление плоти, отказ от своего «я», напряженное ощущение своей беззащитности перед Богом — основные средства, с помощью которых пытаются вызвать вышеуказанный кризис и успешно преодолеть его. Всем известны такие выражения, как «мистическая смерть» или «темная ночь души» и т. п., обозначающие подобное состояние. С другой стороны, в рамках героической традиции путь к той же цели представлен активным напряжением, дионисийским высвобождением элемента действия.

Возьмем, к примеру, на более низком уровне соответствующий феноменологии танец, который используется как священная техника пробуждения глубинных сил через экстаз души. В жизнь индивида, освобожденного дионисийским ритмом, подобно прорастающему основному жизненному корню, вторгается жизнь иная. Эту силу представляют символические понятия: «дикая орда», эринии, фурии и прочие сходные духовные сущности. Все они соответствуют проявлению демона в его ужасающей и активной трансцендентности. На более высоком уровне находятся боевые и спортивные игры, а еще выше — сама война. Таким образом, мы опять возвращаемся к изначальной арийской концепции и воинской аскезе.

На пике опасности в героическом сражении признается возможность проживания такого сверх-нормального опыта. Так что латинский термин ludere — играть роль, бороться — очевидно, содержит идею освобождения. Это один из многочисленных намеков на определенное свойство сражения — разрыв с ограниченностью личности, высвобождение сил, спрятанных в глубине. Здесь можно усмотреть основополагающий принцип третьей взаимосвязи: демоны, боги очага, как индивидуализирующее «Я», идентичны не только фуриям, эриниям и другим свободным дионисийским сущностям, которые, со своей стороны, имеют много общих черт с жаждой смерти; они имеют также схожее значение в связи с девами, которые в сражении ведут героев в атаку, с Валькириями и Фраваши. Например, Фраваши описываются в священных текстах как «ужасные, всесильные», «те, кто прислушиваются и даруют победу тем, кто их призывает», или, говоря точнее — тому, кто их вызывает из глубины самого себя. Отсюда недалеко до последней аналогии. Те же самые воинственные сущности арийской традиции получают, в конечном счете, статус богинь войны; такая метаморфоза указывает на счастливое завершение переживания внутреннего опыта. Демон, или двойник олицетворяет глубокую сверхиндивидуальную мощь в своем скрытом по отношению к обычному сознанию состоянии. Таким образом, фурии и эринии олицетворяют освобождение из цепей и демоническое вторжение, а богини смерти — валькирии, фраваши и проч. связаны с теми же ситуациями, возможными в ходе героического сражения.

Точно также богиня победы является выражением триумфа «Я» над этими силами, победоносное стремление преодолеть опасность, таящуюся в экстазе и надличностных формах разрушения, опасность, всегда скрытую за яростным моментом великого дионисийского действия, а также действия героического. Это импульс к поистине надличностному духовному состоянию, дарующему герою свободу, бессмертие, внутреннюю непобедимость, выражен в формуле «превратить два в одно» (речь идет о двух составляющих человеческой сущности). Здесь описывается результат такого синтеза в рамках мифического мировосприятия.

Перейдем теперь к доминантному значению этих изначальных героических традиций, то есть к мистической концепции победы. Основной предпосылкой здесь является признание действенного соответствия между физическим и метафизическим, между видимым и невидимым. Это признание осознается там, где действия духа являют сверхиндивидуальные черты и выражаются через реальные действия и факты. Духовная реализация на такой основе становится тайной душой определенных истинно воинских подвигов, чьим высшим выражением является сама победа. В этом случае все материальные аспекты военной победы становятся выражением действия духа, которое привело к победе, точкой соединения внешнего и внутреннего. Победа становится подобной видимому знаку посвящения в мистическое возрождение, произошедшее в самом себе. Фурии и Смерть, которым воин бросил вызов материально на поле брани, противостоят ему также внутренне, скорее в духовном плане, в форме грозного вторжения глубинных сил собственной личности. Если ему удастся одолеть их, победа будет за ним.