Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья: обряды, обычаи и конфликты

С последствиями, приписываемыми свадебной порче, бороться своими собственными силами молодожены не могли. Им обязательно требовалась помощь магических специалистов. Надо заметить, что в Водлозерье различали, если так можно выразиться, «порчу половую» (после которой молодожены были не способны совершить половой акт) и «обычную порчу» (сделанную на смерть или на подрыв здоровья). В последнем случае срочно обращались к колдунам или ведунам за помощью. В этом деле откладывать «на потом» было опасно. Считалось, что магические специалисты здоровье могут вернуть только тем, кто спохватится незамедлительно (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 8). Много раз уже упомянутый колдун Колец, как говорили водлозеры, умел «портить» молодых, но возращение здоровья «испорченным» новобрачным ему не давалось. Рассказывая об этом, водлозеры вспоминают, как Колец сделал свадебную порчу, наговорив на иголки в повойнике, который бросил в огонь печи дома, где играли свадьбу. Невеста от этой порчи смертельно заболела. Когда Колецу принесли подарки и попросили исправить дело, тот отказался, сославшись на то, что повойник и иголки уже сгорели в печи, и сделанного колдовства ему уже «не отворотить» (АНПВ, № 2/73, 22). В качестве другого колдуна, портившего свадьбы, водлозеры иногда называют Петра Леонтьева, проживавшего на острове Пога (Кузнецова, 1997, с. 120–121). Одна из ныне живущих его родственниц уверяла автора, что Пеша (Петр Кузьмич Леонтьев, он же Дунаев) был хорошим сказочником, колдовства не знал, а занимался псевдоколдовством, останавливая свадебные поезда «медвежьими литками», чтобы заработать на выпивку (АНПВ, № 2/73, л. 30). Но это утверждение не очень согласуется с полевыми записями автора и других исследователей.

Поскольку в избавлении от свадебной порчи на колдунов особой надежды не было, водлозеры в 1920–1940-х гг. нередко ехали за помощью к ведуну Ивану Егоровичу Базанову на Охтомостров или к некоему Павлу Михайловичу на остров Пога. Тот и другой пользовались славой добрых ведунов, умели исцелить человека от многих видов порчи, в том числе восстанавливать половую потенцию жениха (НАКНЦ, ф. 1, оп. 1, колл. 73/94; ф. 1, оп. 50, д. 1135, л. 14, 29). Разница между магическими действиями колдунов и ведунов была очень существенной. Колдуны, по поверьям, просили своих помощников (чертей) отнять у молодых здоровье или половую силу (вариант – «закрыть проход» у невесты), а ведуны просили своих помощников (хозяев лесной, водяной, земной, воздушной стихий или главу всех домашних духов) снять порчу и вернуть здоровье. Павел Михайлович, по воспоминаниям информантов, выходил также в звездную ночь на улицу и указывал на небосклоне будущее положение звезд, при котором колдовская порча должна прекратить свое действие (НАКНЦ, ф. 1, оп. 50, д. 1135, л. 28–29).

Свадебная порча молодых, если угнетенное психологическое и физическое состояние молодоженов не вызывало необоснованных страхов (например, поели несвежей пищи), почти всегда была проявлением скрытого конфликта, инспирированного закулисными интригами. Конфликт как таковой отсутствовал, если магические действия исполнялись исключительно с целью заставить молодоженов лишний раз раскошелиться, не имели цели причинить ущерб их здоровью. Свадебная порча такого рода была нацелена на временное лишение половой потенции молодого и прозывалась в Водлозерье «шуткой». В тех случаях, когда люди знали или догадывались, от кого исходила свадебная «шутка», сначала обращались к тому человеку, который, по их мнению, причинил вред. В Водлозерье говорят, что на один-два дня лишить парня половой потенции могли и обычные люди, если знали, как это делается (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 71). «Порчельнику» кланялись в ноги и просили не шутить, снять порчу. За вознаграждение тот сам разрушал созданные им магические чары или указывал, где лежат предметы, с помощью которых он сделал шутливый «портеж», и как с ними надо обращаться, чтобы дело наладилось. Корнилий Васильевич Карачев с острова Пога, например, посылал страдальца к поленнице колотых дров искать заложенную в щель березового полена бересту, которую надо было вытащить и сжечь (отдельно от полена, иначе порчу уже будет не отвратить). Молодой перебирал поленницу до тех пор, пока не находил указанное полено. Далее он исполнял, что было велено (ФА ИЯЛИ, № 3300/28). Иногда «невестину п… убирали» в старый лапоть (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 677, л. 33). После получения выкупа указывали, где искать такой лапоть и как снимать порчу. В южной части Водлозерья по поводу свадебных «шуток» сразу шли к В. Тарасовой, которая всегда помогала. Злые языки говорили, что Тарасова имела договоренность с неким Мошниковым, который портил, а деньги за лечение они якобы делили с ним поровну (ФА ИЯЛИ, № 3294/9). Скорее всего, это досужие домыслы про колдовской сговор (мол, работали, как на подряде), а не реальный этнографический факт.