Трагедия господина Морна

                      Может быть. Я в грезу
вошел, а вы уверены, что я
из грезы вышел… Так и быть, поверю
в столицу вашу. Завтра — сновиденьем
я назову ее…

МИДИЯ:

                 Она прекрасна…

(Отходит.)

ИНОСТРАНЕЦ:

Я нахожу в ней призрачное сходство
с моим далеким городом родным, —
то сходство, что бывает между правдой
и вымыслом возвышенным…

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

                                        Она,
поверьте мне, прекрасней всех столиц.

Слуги разносят кофе и вино.

ИНОСТРАНЕЦ:

(с чашкой кофе в руке)

Я поражен ее простором, чистым,
необычайным воздухом ее:
в нем музыка особенно звучит;
дома, мосты и каменные арки,
все очертанья зодческие — в нем
безмерны, легкие, как переход
счастливейшего вздоха в тишину
высокую… Еще я поражен
всегда веселой поступью прохожих;
отсутствием калек; певучим звуком
шагов, копыт; полетами полозьев
по белым площадям… И, говорят,
один король все это сделал…

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

                                          Да,
один король. Ушло и не вернется
былое лихолетье. Наш король —
гигант в бауте{4}

, в огненном плаще —престол взял приступом, — и в тот же год
последняя рассыпалась волна
мятежная. Был заговор раскрыт:
отброшены участники его —
и, между прочим, муж Мидии, только
не следует об этом говорить —
на прииски далекие, откуда
их никогда не вызовет закон;
участники, я говорю, но главный
мятежник, безымянный вождь, остался
ненайденным… С тех пор в стране покой.
Уродство, скука, кровь — все испарилось.
Ввысь тянутся прозрачные науки,
но, красоту и в прошлом признавая,
король сберег поэзию, волненье
былых веков — коней, и паруса,
и музыку старинную, живую, —
хоть вместе с тем по воздуху блуждают
сквозные, электрические птицы…

ДАНДИЛИО:

В былые дни летучие машины
иначе строились: взмахнет, бывало,
под гром блестящего винта, под взрывы
бензина, чайным запахом пахнёт
в пустое небо… Но позвольте, где же
наш собеседник?..

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

                         Я и не заметил,
как скрылся он…

МИДИЯ:

(подходит)

Сейчас начнутся танцы…

Входит Элла и за нею Ганус.

МИДИЯ:

А вот и Элла!..

ПЕРВЫЙ ГОСТЬ:

(Второму)

                    Кто же этот черный?
Страшилище какое!

ВТОРОЙ ГОСТЬ:

                            В сюртуке,
подумайте!..

МИДИЯ:

                  Озарена… воздушна…
Как твой отец?

ЭЛЛА:

                     Все то же: лихорадка.
Вот — помнишь, говорила? — трагик наш..
Я упросила грим оставить… Это
Отелло…

МИДИЯ:

            Очень хорошо!.. Клиян,
идите же… Скажите скрипачам,
чтоб начали…

Гости проходят в залу.

МИДИЯ:

                    Что ж Морн не едет?
Не понимаю… Дандилио!

ДАНДИЛИО:

                                        Надо
любить и ожиданье. Ожиданье —
полет в ночи. И сразу — свет, паденье
в счастливый свет, — но нет уже полета…
А, музыка! Позвольте же вам руку
калачиком подать.

Элла и Клиян проходят.

ЭЛЛА:

                            Ты недоволен?

КЛИЯН:

Кто спутник твой? Кто этот чернорожий
твой спутник?

ЭЛЛА:

                    Безопасный лицедей,
Клиян. Ревнуешь?

КЛИЯН: