«Трагическая эротика»

Некоторые польские политические группы резко критиковали обращение. Еще более негативным было отношение к воззванию поляков Австро-Венгрии и Германии, которые вели себя лояльно по отношению к своим правительствам. В Галиции добровольческие сокольские отряды, состоящие из молодых поляков, сражались против русской армии, прибегая порой к тактике партизанской войны. Великий князь Николай Николаевич даже выпустил 11 ноября 1914 года специальное объявление, он приказал не считать сокольские организации воюющей стороной, предупреждая, что с захваченными соколами будут поступать «по всей строгости закона». Представители польской политической элиты Варшавы были весьма обеспокоены сложившейся ситуацией, они именовали членов польской военной организации в Галиции «бессознательными защитниками германизма, врагами польского дела и всего славянства». Обращение, подписанное графом Велепольским и другими видными общественными деятелями, было немедленно послано великому князю и растиражировано русской прессой1047.

Ю.Н. Данилов, генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего и биограф великого князя, отмечал: «Воззвание не произвело ожидавшегося впечатления среди поляков»1048. Такое суждение представляется все же чрезмерно категоричным. Хотя немецкие и австрийские газеты упорно сообщали о назревании революции в польских губерниях Российской империи, население края вело себя достаточно лояльно по отношению к России, это настроение проявилось прежде всего во время мобилизации, успешно проведенной в этом крае. Польские солдаты вливались в русские полки и проявили должные боевые качества. Император даже направил телеграмму варшавскому генерал-губернатору, в которой он выражал благодарность населению Царства Польского за патриотизм, проявленный в начале войны1049. Некоторые наблюдатели и исследователи прямо связывали это настроение польского общества с воззванием Верховного главнокомандующего.

Действительный и преувеличенный русскими газетами и журналами патриотизм российских поляков использовался для общеимперской патриотической мобилизации. Русская печать сообщала о героизме польских солдат русской армии, о самоотверженности прекрасных польских сестер милосердия и, наконец, о мужестве польских партизан, сражающихся с немцами по собственной инициативе. В прессе печатались живописные фотографии польских крестьян в национальной одежде, вооруженных косами, для нужд войны использовалась даже память о «косиньерах», боровшихся в свое время с русскими войсками во время национальных восстаний1050.

Косвенным свидетельством эффективности обращения Верховного главнокомандующего к полякам стали всевозможные слухи об этом документе. Уже осенью 1914 года генерал-губернатор Галиции гр. Г.А. Бобринский даже счел нужным на них отреагировать, опубликовав следующее обращение: «Мною получены сведения, что австрийцы в Галиции распространяют усиленные слухи о том, что Верховным главнокомандующим, будто бы, взяты обратно обещания, выраженные в воззвании к полякам, в виду того, что последние сражаются в польском легионе против России. Для подтверждения этого злонамеренные лица распространяют фальшивые манифесты великого князя. Я уполномочен заявить, что слухи о перемене, происшедшей, будто бы, в воззрениях верховного главнокомандующего на дальнейшую судьбу Польши, не имеют под собою никакого основания и распространяются австрийцами и германцами с явною целью – внести известную рознь в среду славян, объединившихся против своего исконного врага»1051. Борьба за польское общественное мнение продолжалась.

Другим косвенным, но весьма убедительным свидетельством популярности Верховного главнокомандующего среди части польского общества служит также выпуск почтовых открыток с изображением великого князя Николая Николаевича с надписями и текстом манифеста на польском языке. На некоторых открытках портрет великого князя был помещен среди гербов польских городов, как находившихся в составе Российской империи, так и тех германских и австрийских городов, которые должны были войти в состав «воссоединенной Польши» в соответствии с обращением Верховного главнокомандующего. На других открытках наряду с портретом великого князя помещалась репродукция известной батальной картины Я. Матейко (1878), изображающей Грюнвальдскую битву. Очевидно, эти открытки были рассчитаны на польского потребителя, которому напоминалось о давней победе «славянства» над «германизмом». Выпускались они частными издательствами, парижскими, петроградскими, варшавскими и виленскими, которые, надо полагать, надеялись на коммерческий успех1052. Очевидно, что они были предназначены польским покупателям. На одной из таких открыток были даже напечатаны ноты польского национального гимна1053.