Трагический эксперимент. Книга 3

Вглядываясь и вдумываясь в итоги Февраля, как бы наблюдаешь за ходом весов, на чаши которых то и дело бросают свои гирьки разные политические силы. Никому не удаётся перевесить друг друга, никто не может достичь большинства, оттого претендентам на власть и понадобились винтовки, трескотня от которых постепенно заполняет февраль. Это ещё не гражданская война, но уже её репетиция. Сброшенный с престола, Николай Романов в дневнике скуп на эмоции, но от императрицы Александры Фёдоровны до нас доносится: «Государь должен был отречься для блага родины. Если бы он этого не сделал, началась бы гражданская война — это бы вызвало осложнения в военное время» (дневник обер-гофмейстерины Елизаветы Нарышкиной «С царской семьёй под арестом», 25 марта 1917 г.). Значит, понимал, на пороге какой беды стояла Россия? Вырвав у царя отречение, то же самое внушали ему и генералы: «Спасибо, Ваше величество! Благодаря вам Россия избегла войны».

Не избегла. Революция длилась девять дней, с 23 февраля по 3 марта (ст. ст.), когда вослед Николаю II от престола отрёкся и его брат Михаил. В Петрограде она унесла 1 315 жизней — первый кровавый ручей гражданской войны. А через год потекут уже реки.

Ещё за два месяца до этих событий, в декабре, эмиссары Государственной думы предприняли попытку вовлечь в заговор против царя командующего Балтийским Императорским флотом вице-адмирала А. И. Непенина и высших офицеров его окружения, но, как впоследствии засвидетельствовал флагманский историограф Ф. Ю. Довконт, натолкнулись на их решительное «нет». Второй раз уговаривать русских офицеров заговорщики не рискнули, тем более что в их планах был уже не дворцовый, а революционный переворот. Это ясно следует из мемуаров британского премьер-министра: «В некоторых кругах существовали радужные надежды на то, что союзная конференция может привести к какому-либо соглашению, которое поможет выслать Николая и его жену из России и возложить управление страной на регента» (Ллойд-Джордж Д. «Военные мемуары». М., 1935, т. 3, с. 359).