Трагический эксперимент. Книга 3

Более-менее предметный разговор шёл только в технической комиссии (ружья, пушки, снаряды), но для этого и съезжаться не стоило. «Снарядный голод», мучивший русскую армию два первых года войны, был уже позади. В 1914-м пришлось заказать почти два миллиона ружей в нейтральной Америке, а на грядущий 1918-й прогноз сулил уже семикратное производство отечественных винтовок. В России не один Путилов лил пушки и делал снаряды, простои его заводов восполнялись другими предприятиями. Нельзя не поразиться: в 1916 году даже дирижабли «Made in Russia» поднялись в небо!

Беда только с пулемётами, главным оружием пехотных битв, хотя их выпуск тоже заметно возрос. К концу года 7-миллионная русская армия располагала на пяти фронтах 12 тысячами пулемётов, а 170-тысячный петроградский гарнизон, до революции и не нюхавший пороха, пулемётов имел больше 3 тысяч, четверть от фронтового количества. Уж каким образом их так распределяли между фронтом и тылом, это вопрос к генералу Алексееву, начальнику генштаба, в котором главнокомандующий Николай II так и не разглядел «старика» — главу военного заговора. Но, так или иначе, российская промышленность уже сама могла удовлетворять почти все запросы Ставки. Однако мобилизационный рывок, совершённый Россией на третьем году войны, гостей не так обрадовал, как поверг в уныние, тем более что и на полях сражений ей всё больше сопутствовал успех. Тут уже стоит разобраться: в чём дело?

За три минувших года союзники не раз сверяли свои «цели войны», но, как известно, «трофеи войны» победители делят уже после пушек. Время прощального пира почти подошло.