Трагический эксперимент. Книга 3

Интересные штрихи российской истории: два дня после объявления Германией войны возбуждённые толпы людей ходили по Петербургу с портретами государя, распевая народные гимны, а на третий день, как по команде, бросились громить германское посольство. Сняли даже бронзовых коней с крыши и утопили в Мойке. А когда, с первыми раскатами Февральской революции, на фронте начались братания русских и немецких солдат, в тылу, напротив, патриотическая кампания по обличению германофильства достигла пика: «Судить царицу-немку!», «Долой распутинскую шайку шпионов!»

Всё это было прямым следствием знаменитого приказа Петросовета № 1, которым новая власть в первый же день своего существования разрушила русскую армию, отменив чинопочитание и поставив весь её командный состав под контроль солдатских комитетов и комиссаров, назначаемых из Петрограда. «Главный толчок к развитию болезни дала война, — пишет в своей книге «Последние дни императорской власти», изданной в 1921 году, поэт Александр Блок. — Осенний призыв 1916 года захватил тринадцатый миллион землепашцев, ремесленников и всех прочих техников своего дела; непосредственным следствием этого был — паралич главных артерий, питающих страну…» Мужики рвались домой, в свои деревни, ожидая передела земли. Но все подвиги Временного правительства на аграрной ниве свелись к учреждению Главного земельного комитета, который конфисковал земли Романовых в казну. И только! Решение земельного вопроса правительство отложило до Учредительного собрания. Оттого летом 1917 года и пошёл гулять по деревенской России «красный петух», поджоги имений считали уже не сотнями — тысячами.

В истории вряд ли найдётся другой пример такой же скоропалительной «народной любви», какую удалось завоевать Временному правительству, — и такой же быстрой её растраты всего через месяц-другой. До сих пор историки задумываются над вопросом, почему столица императорской России сделалась «очагом трёх революций», в чём состоял секрет такой лёгкой политической возбудимости этого города?