Трактат о явлениях духов, ангелов, демонов, а также о привидениях и вампирах

Вследствие гонения со стороны браманства с одной стороны и вследствие уступчивости и пассивности своей, а также индифферентного отношения к другим религиям с другой стороны, Буддизм распространился во многих соседних странах: в Монголии, Китае, Тибете, на острове Цейлоне, Японии и других местах.

Но особенно легко было буддизму в Китае ужиться подле государственной религии и быть терпимым, при недостатке воодушевления и энергии, при равнодушии ко всему идеальному китайцев. Только некоторые восприимчивые натуры, имевшие высшие понятия о жизни, приняли буддийское учение и вместе с ним заблуждение о чарах: другие китайцы остались равнодушными к новому учению. Как бы то ни было, волшебство, или, правильно выражаясь, убеждение в возможности волшебства распространилось и в Китае, через буддизм.

Впрочем чародейство и волшебство было известно в Китае гораздо прежде буддизма. Оно возникло в Китае из религиозного учения, основанного Лао-цзы, одним из старейших современников Конфуция. Лао-цзы, подобно индийским браминам, жил в уединении, и потому он учит, по словам Bymke[190], что «мудрец заключается в самого себя, погружается взором в глубину мысли пустого первобытия, не хочет иметь никакого дела с миром, не заботится о государстве и об истории мира, спокойно живет в уединении, равнодушный к радости и печали; настоящие мудрецы живут как пустынники в лесах и пещерах, или как нигде, и отрекаются от мира. Через такое отчуждение от мира, лжи и наружного блеска и обращение к вечному единству, мудрец приобретает себе долгую жизнь на этой земле, т. е. живет или без смерти в нестареющем никогда теле, или в виде переселения душ, пока не возвратится к первобытию, из которого он произошел». Через это человек делается господином всего в природе и даже приобретает власть над смертью. С помощью «напитка бессмертия» святой может сокрушить даже силу смерти. Это мистическое учение со временем породило весьма распространившуюся веру в чары и волшебство, и содействовало к тому, что прорицание, чародейство и заклинание духов развились до чрезвычайных размеров (особенно в шаманстве народов Алтая). Согласно с этим учением шаманы имеют власть и силу заклинать духов, укрощать стихии, наделять здоровьем и болезнью, счастьем и несчастьем, вообще освобождать людей из оков сил природы и противодействовать злым духам. Прорицательство и толкование знамений с древних времен играют важную роль в Китае, а также объяснения хороших и худых дней и т. п.

Таким образом, как в Индии, так и в Китае верили, что с помощью постов и других подвигов можно приобретать таинственную власть над стихиями, силами природы, над невидимым миром духов и даже над самими богами.

Когда мы излагали учение браманских отшельников, то мы в тоже время старались показать несостоятельность этого учения. Иоги думали, что теми подвигами, которым они подвергали свое тело, они достигали высокой степени нравственного совершенства, результатом которого была необыкновенная, магическая сила (vibbouti) ясновидения. Мы со своей стороны показали, что это не более, чем жалкое самообольщение, что это — соединенное с совершенным органическим расстройством, болезненное состояние души, что это — ничто иное, как явления животного магнетизма, а совсем не то озарение со стороны Брамы, достижение которого иоги полагали в своих подвигах. Как сам Брама есть продукт религиозной фантазии, и, следовательно, не может удовлетворить религиозной потребности, так и самое озарение свыше невозможно, потому что иогу не от кого получить реально это озарение.

Мнение китайцев о возможности чародейства, заклинания духов, господства над стихиями и проч., мы не опровергали в настоящей главе, потому что неосновательность и шаткость такого мнения, выродившегося из незнакомства с законами природы и явлениями ее, выходящими из обыкновенного ряда вещей, мы показали в предыдущих главах особенно, когда говорили о заблуждениях шаманов, секта которых была и в Китае.

Что же касается до ученых сведений Индийских браминов, которые для народа казались магией, сообщением свыше, сообщением Брамы, или господством над подземными силами, то мы показали, что в этих сведениях не было ничего чудесного, волшебного или магического, что в этом случае жрецы пользовались невежеством народа, вполне им преданного[191].

Глава XXI. Магия у древних египтян