Трактир «Волшебная жемчужина»

Приподняв подол чхимы, Енын медленно продвигалась по улице, боясь промочить ноги: снега было по щиколотку, а ее туфли не годились для сугробов. Досадуя на негодного духа, она запыхалась, пока дошла до дома Тансу. Ворота по-прежнему были распахнуты настежь, но двор был пуст и заметен снегом.

Осторожно ступая по белому полотну, Енын подошла к ведущей в комнату двери и вежливо, но довольно громко постучала. Через несколько мгновений тишины за стеной послышались тяжелые шаги, и из распахнутой двери пахнуло теплом, жилым домом и терпким запахом говяжьего бульона.

– Батюшки мои, молодая госпожа опять пожаловала! – всплеснула руками та самая соседка, которая и поведала Енын печальную историю Тансу и несчастного Арена.

– Здравствуйте, госпожа, – вежливо поклонилась девушка.

– Какими судьбами? Аль проверить решила, как мы распорядились твоими побрякушками? – Спустив ноги с порога, женщина обулась и вышла на улицу.

– Я хотела повидать матушку Арена, – улыбнулась Енын. Ей нравилась эта простая женщина. Чувствовалось в ней что-то настоящее, правильное, незыблемое.

– Проходи, проходи, деточка, я тебя покормлю! – засуетилась соседка и вновь скинула намаксины[22]. – Как раз только суп сварила на говяжьих ребрышках. Все благодаря тебе! Я такой суп только раз в жизни ела на своей свадьбе! Решила побаловать нашу бедняжку Тансу, пусть хоть поест по-человечески, а то ведь не знаю, сколько ей осталось-то…

Женщина умолкла, бросив взгляд себе за спину, и приглашающе махнула рукой. Енын оставила свои туфли на широком камне у порога и робко вошла в комнату.

Матушка Арена сидела на полу и все так же неподвижно смотрела в противоположную стену крошечной спальни. Только сегодня на ней было чистое, добротно сшитое платье, волосы аккуратно заплетены и уложены в прическу, которую носили замужние дамы.

– Вот купила ей пару платьев, а то видела, в каком рванье ходила бедняжка? – Соседка подвинула к Тансу и Енын маленький круглый столик с двумя полными мисками. Суп был горячим, белые клубы пара, поднимаясь от поверхности, разносили по комнате заманчивый мясной аромат. И только сейчас Енын поняла, как сильно проголодалась.

– Ешь-ешь, вон в животе как урчит, – добродушно улыбнулась соседка, положив рядом с миской деревянную ложку.

– А вы?

– Я потом себе налью, ты за меня-то не переживай, я себя не обижу, – хохотнула женщина, тепло глядя на смущенную Енын, которая ни разу в жизни не была в доме простолюдинов и не ела такой простой, но очень вкусной еды.

– Как вас зовут? – спросила Енын с набитым ртом.

– Боксун. Так зачем ты пришла?

– Я… хочу быть полезной. Могу я чем-то помочь Тансу и вам?

– Не для тебя это место, девочка. Ты и так много сделала, дальше мы справимся, – сказала Боксун. – Не беспокойся напрасно.

– Но… – Енын посмотрела на Тансу, которая вяло ковырялась в своей тарелке.

– Ты очень помогла. – Теплая шершавая рука Боксун легла на ее ладонь. – Спасибо тебе за твою доброту. Но вряд ли ты сможешь еще чем-то помочь.

Женщина вздохнула и печально улыбнулась.

После обеда Енын засобиралась домой. Ей очень хотелось сделать что-то еще, выполнить обещание, данное Арену, но она не знала, как вернуть несчастной матери душевный покой. Тансу вновь сидела на деревянной террасе, отрешенно глядя в одну точку. Немного поколебавшись, Енын все же подошла к ней и присела рядом.

– Госпожа, – тихо сказала она, совсем неуверенная в том, что та ее слышит. – Арен беспокоится за вас. Вы не должны сдаваться. Он хочет, чтобы вы жили счастливо.

Услышав имя сына, Тансу встрепенулась, глаза ожили, и она впервые посмотрела на Енын.

– Арен… мой мальчик…

– Вы должны жить и не винить себя в его смерти. Он бы этого не хотел. Арен любит вас, поверьте мне. Он ушел в лучший мир и счастлив там. А значит, и вы должны быть счастливы здесь.

Глаза женщины наполнились слезами, она всхлипнула, прижав ладони к лицу. У Енын разрывалось сердце, она не знала, что делать, и чувствовала себя очень неловко. Повинуясь внутреннему порыву, она обняла плачущую женщину и тихонько погладила по спине.

– Пообещайте, что будете жить дальше ради сына. Ради того, чтобы его душа обрела покой и ушла на Небеса, – тихо попросила Енын, чувствуя, как вздрагивают от рыданий плечи убитой горем матери. – Я сделаю все, что в моих силах, помогу, найду вам работу, занятие – что угодно, лишь бы вы вновь захотели жить. Пообещайте ради чистой души Арена!

– Х-хорошо, я… обещаю… – сквозь слезы выдавила Тансу и отстранилась, посмотрев на Енын заплаканными глазами. – Спасибо, молодая госпожа.

Енын улыбнулась через силу, чувствуя, что вместо удовлетворения испытывает горькую печаль. Она стерла со щек Тансу слезы, ободряюще кивнула и позвала Боксун.

– Если вдруг что-то понадобится или ей опять станет хуже, прошу вас, найдите меня, – тихо попросила она. – Я живу в доме министра Кима. Спросите служанку Суджон, она передаст мне послание от вас.

– Ты ангел, дитя мое, видно, Небеса послали тебя несчастной Тансу после всего, что с ней случилось. – Боксун улыбнулась и крепко сжала руку Енын.

Гостья поклонилась доброй женщине и вышла со двора.