Трамвай

Однако Кондуктор оставался непреклонен преграждая путь большинству и с огромным трудом вытаскивая из толпы и сажая в вагон единичных счастливчиков, которых выбирал по только ему известным основаниям, указывая пальцем на них с высоты своей позиции.

– Похоже на эвакуацию Севастополя в 1920 году, – блеснул Виталий эрудицией, задумчиво глядя на все это, – посадка белых эмигрантов на пароход уходящий в Константинополь.

Марина насмешливо глянула на своего спутника.

– Может тебе на исторический надо было поступать? Такие глубокие знания! – произнесла она.

– Да нет! – юноша поморщился. – В кино как-то видел. Только не помню в каком.

– Ну вот, Лисецкий, – вздохнула Марина Сергеевна, – только начнешь тебя уважать, как ты сразу все портишь! Олух ты и бездарь!

– Ну знаешь! – попробовал возмутиться молодой человек, но женщина прервала его.

– Что делать будем? – она кивнула головой вперед. – Пойдем туда или все-таки подождем пока все кончится?

      Он пожал плечами.

– Не знаю. Хотя лучше подождать, наверное. Не будем же мы снова садиться в этот проклятый трамвай. Может пешком тогда?

      Марина снова вздохнула. На этот раз еще глубже.

– Солнце мое! – обратилась она к нему. – Тебе не кажется, что если бы отсюда можно было уйти пешком, то все эти люди не ломились бы туда и не пытались бы уехать? Кроме того, проклятый туман и холод. Может вернемся? И доедем до конца? Это кажется мне более логичным чем плутать здесь во мраке.

– Что-то ты не очень была логичной, когда убегала в заднюю дверь! – обиженно пробурчал Виталик. – Была возможность комфортно ехать, но ты предпочла беготню по вагону и в итоге вот… – он развел своими огромными ручищами. – Мы неизвестно где и не ясно что делать.

– Это точно! Ты абсолютно прав! – согласилась женщина и зевнула. – Просто я устала безмерно, вот и готова куда угодно, даже назад в этот дурдом лишь бы присесть и вздремнуть немного.

      Виталий замолчал и некоторое время просто угрюмо сопел.

– Останемся здесь, дождемся, когда уедет трамвай и поищем место для отдыха! – наконец резюмировал он свои размышления.

– О! – протянула Марина. – Ты принимаешь решение?

– Да!

– Замечательно! И почти по-мужски! Я принимаю это, мой любезный поклонник и подчиняюсь!

– Хватит стебаться надо мной! – воскликнул Виталик и громко шмыгнул носом.

– Ну вот! Опять… – его преподавательница засмеялась, но уловив как огромный силуэт рядом с ней начал закипать перестала и объяснила. – Я не прикалываюсь, Виталик. Ты мужчина и тебе брать на себя ответственность за нас двоих. Поэтому делаем как ты скажешь! Ждем, когда эта проклятая батарейка на колесах уедет и идем к людям. Может они подскажут что-нибудь дельное.

      Состав укатился минут через десять. Все это время Марина с Виталиком стояли и ждали, наблюдая непрекращающийся кавардак на остановке. Все кончилось банально. Кондуктор впустил тех кому было положено и сам скрылся в темных вагонных недрах. Двери просто захлопнулись перед носом разочарованной публики и трамвай плавно тронулся с места, быстро набирая скорость и скрываясь во мраке.

Люди еще некоторое время стояли и тоскливо глядели вслед несостоявшимся ожиданиям, а потом стали медленно разбредаться, исчезая в клубящемся тумане также как вожделенный транспорт.

– Ну что? Вперед? – Марина коснулась плеча молодого человека.

Тот утвердительно хмыкнул, и они нерешительно двинулись к остановке.

Там действительно была длинная бетонная платформа, какие обычно бывают на железнодорожных станциях, но прямоугольная табличка с заглавной буквой «Т» на невысоком ржавом столбе гласила: «Сухие овраги». Очевидно это было название остановки, и Марина вспомнила как невидимые пассажиры упоминали о ней.

– Ну что же, хорошо хоть сухие! Не намокнем хотя бы! – хихикнула блондинка, пытаясь пошутить, но ее спутник промолчал. К слову сказать, ей и самой было не по себе так как на остановке по-прежнему стояло несколько человек и вид их вызывал жалость и недоумение одновременно.

Мужчина в мятом, потасканном плаще и старой фетровой шляпе стоял у края платформы и протирал носовым платком свои очки. Его было хорошо видно, и она разглядела что глаза его полны слез, и он смотрит то и дело вниз на рельсы. Двое других же были вероятно очень пожилой парой. Старушка держала под руку старичка, и они медленно двигались по направлению к лестнице, которая вела прочь со станции. Лица этих двух были скрыты сумраком и поэтому фигуры их смотрелись гротескно, отчего воспринималась эта картина еще более тягостно.

Марина бросила быстрый взгляд на Виталия. По-прежнему ничего не видно кроме общих очертаний. Так же, как и эти двое пенсионеров. Почему же тогда она хорошо видит незнакомца в шляпе?

– Лисецкий, ты хорошо видишь тех, кто на остановке? – обратилась она к студенту.

Тот закашлялся и отрицательно замотал головой.

– Не вижу. Только тени какие-то. И в трамвае никого не видел. Там даже теней не было, только голоса. И вообще с тех пор как я залез в вагон я никого кроме тебя не вижу.

Марина слегка встрепенулась.

– А сейчас?