Трамвайность

Из переулка напротив трамвайной остановки высыпали индюки. Около дюжины разъяренных птиц. Пернатым облаком зла они атаковали шедшую впереди Молчание. Девушка успела выставить перед собой левую руку, и чернота с ее рукава до локтя перетекла в созданный круглый щит. Петля аркана на шее Веника распалась на отдельные пряди, которые втянулись обратно в костюм готичной чудо-женщины.

– Кусака, защищай! – скомандовал ранее безучастный стражник.

Пустельга налетела на крайнего индюка с пронзительным криком. Словно резкий порыв ветра ударил в грудь большой птице. Индюка парализовало. Молчание среагировала молниеносно. Она вновь «расплела» часть своего костюма и получила хлыст, тут же обрушив его на застывшую пернатую жертву. Но другие индюки не мешкали. Самый крупный из них, с ярко-красной бородавкой на клюве, в прыжке ударил Молчание в спину.

Сначала Веник опешил от разразившейся битвы. «Откуда взялись индюки? Что вообще происходит? – пронеслось у него в голове. Вовремя подоспела трусоватая мысль: – Вот он, шанс! Надо бежать!»

Веник со всех ног рванул в спасительный переулок. Дожидаться развязки сражения было глупо. Улица, улица, переулок. Подворотня, снова улица. Он бежал, сам не зная куда. Главное – подальше.

Веник остановился только у Нового Депо. Наверное, он бежал параллельно улице с трамвайной линией. С трудом переводя дыхание, Веник оценил обстановку. Рядом с конной повозкой никого. Кажется, в «Куриной ножке» возился старый повар, но тот смотрел в другую сторону.

На корточках пропрыгав за колоннами к повозке, Веник шикнул кучеру: «Открывай!» Петер без вопросов подчинился.

Патефон, в фуражке и со значком кондуктора на груди, с кислой миной на лице чинно сидел на пассажирской скамье.

– Пат, нет времени объяснять, меня преследуют. Та немая убийца в черном костюме. – Веник подсел к Патефону.

– Крч! Кручеке-керчун! – раздалась до боли знакомая сорочья тирада.

Веника чуть удар не хватил.

Ближе к задней двери сидела зеленоволосая Родега, обнимая клетку с птицей.

– Крылышек вам, кондуктор. Керчи заметил, что трамвай двигается не по расписанию. И вот мы здесь, с проверкой. Поймали безбилетника. С вашим значком.

– Нельзя просто так взять и не пустить контролера в трамвай. – Петер раскрыл тайну появления Родеги и сороки.

– Именно, – кивнула довольная Родега. – И как мы успели понять из услышанного, вы, кондуктор, скрываетесь от правосудия. В Мосграде все такие дикие? Придется восстановить законность. В рамках правил «Собсулитата», разумеется. – Родега потянулась к запястью. Она хотела применить тензир.

Веник скосил глаза на открытую дверь. Туда же боязливо посматривал и Патефон. Бросив на него выразительный взгляд, Веник крикнул: «Бросок тигра!» – и с разбега выпрыгнул наружу. Патефон не сразу сообразил, что надо делать, но пролетевшая у него над ухом нить тензира быстро расставила все по местам. Патефон неуклюже вывалился из трамвая.

– Петер, немедленно закрой двери и не выпускай контролеров, – приказал Веник, отряхивая штаны. – Надеюсь, держать их в трамвае можно?

– А как же. Смотрю, приглянулась зеленушка снулая. Решил подержать немного до появления ответных чувств, да? – Петер засмеялся до хрипоты.

Но Веник не разделял веселья кучера. Впору было схватиться за голову. Дурацкая Родега со своей не менее дурацкой сорокой разрушила казавшийся простым план – удрать на трамвае из Чик-Чирики.

– Что же делать? – спросил Веник у растиравшего ногу Патефона.

– Откуда я знаю? Кто у нас отличник по философии? – нервно ответил Патефон.

«Улица Канарейки, дом с флюгером-совой», – всплыл в памяти единственный известный адрес в Чик-Чирики. Может, Ангус, обращавшийся сегодня с просьбой, сможет помочь? Он явно стоит на криминальной дорожке и вряд ли сдаст Веника Теням.

– Как добраться до улицы Канарейки? – спросил у кучера Веник.

– Она рядом с Клеткой и выходит на Птичий базар. Отсюда прямо и влево по Шее Фламинго. Но проще доехать до базара, а там уже пешком пройти.

– Похоже, в другой раз.

Веник спешно потянул Патефона к выходу из депо. Тот скривился:

– Бросок тигра, серьезно? Я чуть ногу не подвернул.

– Ничего, до свадьбы заживет.

– Я слишком молод для уз брака. И вообще, Венжулио, ты присвоил мой персональный метод. Нехорошо, ой как нехорошо, – хныкал Патефон, пока они быстро шагали по улице, стараясь держаться ближе к ажурному забору. Не хотелось привлекать лишнего внимания.

Постепенно встречных людей на улице становилось больше, и все они с любопытством разглядывали чужеземцев. Когда мимо просеменила молодая женщина с двумя детьми, которые указывали пальцами на Патефона, тот без промедления добровольно снял фуражку и отцепил значок.

– Назначаю тебя почетным отвлекающим чучелом, Вензелек. Носи на здоровье.

Шея Фламинго оказалась небольшой наклонной улочкой, закрученной вокруг башни с ветряком. Пока они спускались вниз, Веник отвечал на вопросы Патефона, рассказывая о трамвае, Тенях, других мирах и прочих аспектах новой жизненной реальности.