Трансформация мира. История XIX века

Бедность и достаток - понятия относительные, как в рамках одного общества, так и между различными обществами. Например, отдельная страна, скажем, Англия середины XIX века, может стать богаче в целом, но в то же время, если различия в доходах, потреблении и возможностях получения образования между верхними и нижними слоями общества будут не уменьшаться, а увеличиваться, относительная бедность станет более очевидной, чем раньше. Долгосрочные тенденции распределения доходов трудно выявить в Западной Европе (несмотря на особенно хорошие данные) и еще труднее - в остальном мире. "Оптимисты" и "пессимисты" долгое время находились в непримиримой оппозиции друг к другу. Есть много оснований полагать, что, по крайней мере, в Англии и Франции разрыв в доходах и активах увеличился примерно в 1740-х годах и постепенно начал сокращаться лишь столетие спустя. В частности, в этот период увеличилась пропасть между крупной буржуазией и классом рабочих. Во многих странах последняя треть XIX века стала новой эпохой сокращения различий. Это согласуется и с простым теоретическим наблюдением, что процессы роста "высокой индустриализации" происходили не за счет "недопотребления" рабочего класса, а лишь за счет расширения массового спроса. Это, конечно, не означало, что богатые становились беднее.

 

Богатые и сверхбогатые

Богатейшие люди не были застрахованы от болезней и несчастий. Они лучше питались, имели лучшую одежду и жилье, освобождались от физического труда, могли легче путешествовать и имели беспрепятственный доступ к высокой культуре. Они жили в мире роскоши и своим публичным поведением задавали нормы потребления, к которым стремились другие. В Европе, Северной Америке или Южной Африке капиталистический процесс создал такую степень частного богатства, которая в прежние века была доступна только политическим и военным правителям и очень небольшому числу купцов-патрициев. В 1900 году богатые люди ни в абсолютном, ни в относительном выражении не были так богаты, как в условиях капитализма. В некоторых европейских странах землевладельческая аристократия сохранила свои богатства с прежних времен. В конце XIX века высший эшелон английского и российского дворянства (включая многих облагодетельствованных купцов) по-прежнему входил в число самых богатых людей мира. Австрийское, венгерское и прусское (в основном верхнесилезское) дворянство отставало от них, а французское так и не смогло оправиться от революции 1789-94 гг. Такое богатство можно было сохранить, если вкладывать его не только в хорошо управляемые земельные владения, но и в более современные отрасли, такие как банковское дело, горнодобывающая промышленность, городская недвижимость. В то же время в финансовой и промышленной сферах появлялись новые огромные состояния, и особенно в Великобритании эти новые богачи подражали образу жизни и символическим проявлениям аристократии, которая не была замкнутой кастой, а отделялась от низших слоев тонкими оттенками статуса. Старые и новые деньги, лорды, рыцари (к которым нужно было обращаться "сэр") и нетитулованные миллионеры делили мир роскошных таунхаусов и загородных поместий, мир, в котором проживало не более четырех тысяч человек.

В первобытных обществах Нового Света и Австралазии почти все крупные состояния имели капиталистическое происхождение. Здесь не было феодальных корней, хотя многие землевладельцы в Британской Северной Америке могли без труда имитировать роскошный образ жизни богатых английских дворян. Следует, однако, провести различие между различными "новыми Европами". На антиподах немногие стали впечатляюще и надолго богатыми благодаря золотой лихорадке или овцеводству. Хотя в 1913 г. доход на душу населения в Австралии заметно превышал британский и даже немного опережал американский, огромных состояний здесь было немного, и даже самые крупные из них были значительно скромнее, чем в Великобритании или США. Сверхбогатых людей в Канаде было больше, но настоящим историческим исключением стали США. Когда Алексис де Токвиль в 1831-32 гг. приехал туда и почувствовал себя в основном в обществе равных, он недооценил не только продолжающееся формирование очень крупных состояний, но и увеличение разницы в доходах в американском обществе - правда, этот процесс был выявлен лишь в более поздних исторических исследованиях. Рост и концентрация богатства приводили к возникновению процветающих олигархий как в северных штатах, так и среди плантаторов Юга. В этот элитный космос влились и "self-made men" середины века, которых раньше охотно принимали за антиолигархических уравнителей.