Трансмутация [СИ]

Громкая реплика профессора отвлекла на миг — если не всех, то Дениса уж точно. И он забыл удивиться тому, что их вагон остался неподвижен при отцеплении от остального состава.

— Да, вашу технологию! — Денис улыбнулся — но Макс-то понял, что видит перед собой волчий оскал. — Само собой!

И тут Новый Китеж всё-таки начал движение. Только это было не легкое инерционное покачивание: их потянуло вперед — вместе со всем остальным поездом. В этот же самый момент Макс шагнул вперед — к профессору Королеву. И прижал ему к горлу короткий, но необычайно острый рыбный нож — позаимствованный прямо здесь, на кухне, из стального ящика с кулинарными принадлежностями.

— А теперь слушай меня, брат, — повернулся он к Денису. — Если хоть кто-то сдвинется с места, технология профессора Королева так навсегда и останется в его голове. И сама его голова при этом не останется у него на плечах.

Глава 17. Братья

1 июня 2086 года. Суббота

Тверская губерния

1

Ньютону показалось, что он наблюдает пародию на финальную сцену «Ревизора»: все застыли на своих местах в картинных позах. И только постарались расставить ноги пошире — чтобы удержать равновесие в набиравшем скорость составе.

— Ну, и чего ты добиваешься, брат? — выговорил, наконец, Денис. — Разыграл эту комедию с отцеплением электровоза и думаешь — ты меня переиграл? Ты разве не в курсе? Эта ветка круговая — ведет в обход водохранилища. Мы просто вернемся к моим вертушкам, которые стоят на рельсах. Только подъедем к ним с противоположной стороны. Уж тогда умнее было бы потребовать, чтобы я убрал их.

— А ты бы согласился?

— Это вряд ли. Да и, в любом случае, кому-то нужно было бы перевести для вас стрелку. А мои люди этого делать не стали бы.

Ньютон поразился тому, что эти двое ведут чуть ли не светскую беседу, когда Максим держит у горла профессора острие ножа. И — никому не кажется странным, что профессор даже не протестует. Еще не кажется.

— По крайней мере, — сказал Ньютон, — пока мы катаемся с тобой вместе, Дениска, мы будем в безопасности. Разве нет? Уверен: ты уже заготовил какой-нибудь кунштюк. Ты же весь в свою мамашу — Викторию Денисовну.

Денис переменился в лице. И впервые — не только за эту ночь, а и за всю жизнь, — ему, Алексею Берестову, удалось увидеть на его лице подлинную ярость. Он задел его — чего и добивался.

— Папа, помолчи. — Макс говорил напряженно и даже отвернулся на миг от своего заложника.

— Да, папа, лучше уж помолчи, — поддакнул Денис. — Иначе можешь получить ответы даже на те вопросы, которые ты не задавал. Верно, брат?

Должно быть, он хотел придать своему голосу особый сарказм. Но тут поезд сильно подпрыгнул на стыке старых рельсов, и окончание его фразы вышло смазанным. А Новый Китеж всё мчался, набирая скорость. И Ньютон знал: это — только первая часть их плана. Когда Денис поймет, какова вторая часть, ему точно станет не до усмешечек. И всё-таки — он, Алексей Берестов, ощущал свою перед ним вину. Потому и сказал:

— Всё еще можно решить мирно. Мы можем остановить состав. И ты, Дениска, сойдешь с него вместе с нами. А потом — просто разойдемся. Если профессор Королев захочет продать твоей корпорации патент на свое изобретение — что же, это будет личное дело профессора. Если ты захочешь основать это твое «Возвращение» — флаг тебе в руки. Пусть каждый получит, что он хочет.

— Эй, — подал всё-таки голос профессор, — а вам не нужно узнать, чего хочет вот этот придурок — который голову мне собрался отрезать?

И Максим не стал дожидаться, пока его спросят.

— Я хочу, — сказал он, — чтобы ты, Денис, исполнил свое обещание. Я ведь встал у тебя на пути — разве нет? И мой отец — наш отец — как раз находится здесь.

Ньютон перехватил взгляд своего сына — совсем не вязавшийся с его тоном. Глаза Максима — новообретенные глаза юноши — словно бы говорили: «Пожалуйста, прости». И еще — он указал взглядом на часы, висевшие на торцевой стене вагона-кухни. Никто, кроме самого Алексея Берестова, этого заметить не мог.

— Так он — ваш общий папа? — Рыжая спутница Дениса захихикала и даже зажала себе ладошками рот. — А тут некоторые еще меня обвиняли в том, что я не любила своего брата.

— А я вот своего брата любил, — сказал Денис. — Что, Макс, разве нет? И моя мать любила тебя — чуть ли не больше, чем даже меня самого. Еще бы — ты ведь так был похож на её хахаля. Пусть даже и бросившего её — в интересном положении.

2

Гастон метался по купе почти с того самого момента, как поезд тронулся. Настасья поначалу пробовала успокоить ньюфа: заговаривала с ним ласково, пыталась гладить. Но на пса это не действовало: он будто обезумел. И очень быстро его беспокойство передалось Настасье. Она знала: сейчас они отъедут подальше от места их внезапной остановки и остановятся. А потом-то и начнется самое главное: то, из-за чего Сергей Ильич (она даже мысленно не могла именовать его Огюстом Дюпеном) эвакуировал всех пассажиров.