Трансмутация [СИ]

И главное — куда-то запропал Алекс. Будто сквозь землю провалился. Вместо него Макс видел лишь новые свидетельства собачьего пиршества, происходившего здесь. Чуть в стороне, примерно в десятке шагов дальше по грунтовой дороге, возле обочины светлели четыре или пять обнаженных тел. Макс не сумел понять, были мужчины это или женщины — прежде. Зато разглядел, что их изгрызли и разодрали куда сильнее, чем того несчастного, которому он из милосердия выстрелил в голову. Собаки практически выпотрошили их. Оставалось лишь надеяться, что они были уже мертвы к тому моменту, как псы начали пожирать их внутренности.

На созерцание и осознание всего этого у Макса ушло три или четыре драгоценные секунды. И дольше медлить было нельзя. Гастон оборонялся из последних сил. Макс опять вскинул винтовку и навел лазерный прицел на самую неуемную тварь, которая бросалась ньюфу под ноги — явно намереваясь повалить его. И готов был уже спустить курок — лишь чудом не успел этого сделать.

Предмет, над которым встал Гастон, закрывая его собой — это оказалась не какая-то неодушевленная вещь. На земле распластался Алекс: грязный, окровавленный, явно лишившийся чувств. В неподвижной руке молодого полицейского все еще был зажат пистолет — матово блеснувший вороненой сталью в красном свете лазерного прицела.

— Да чтоб меня!.. — воскликнул Макс. — Чуть было не грохнул его!..

Тут же он подумал, что от пистолета в ближнем бою будет куда больше проку, чем от громоздкого дробовика. И, передернув ружейный затвор, дважды выстрелил в землю возле Алекса — надеясь, что сумеет не ранить лежачего полицейского. Тот застонал и слегка пошевелился, но явно не из-за того, что в него угодила дробь. Псы, возле которых выстрелом разметало землю, отпрыгнули в стороны. И Макс метнулся к пистолету, зажав дробовик под мышкой.

Он даже не понял, откуда взялась собака, которая кинулась на него в тот самый момент, когда он потянулся за пистолетом. Её зубы клацнули в миллиметрах от его щеки; как видно, человеческое лицо стало любимым лакомством для озверевших тварей. И собака-людоед промахнулась только потому, что её отшвырнул Гастон, сделавший, наверное, самый непростой выбор за все пять лет своей собачьей жизни: кого именно из людей он должен спасать? Он прыгнул вперед, спасая хозяина — и оставив без защиты молодого полицейского.

8

— Гастон, вернись к нему! — закричал Макс, хватая полицейский пистолет и направляя его на того людоеда, который был к нему ближе остальных.

Но ньюфаундленд застыл между хозяином и Алексом, вертя головой и пытаясь определить, кому он будет нужнее прямо сейчас. Макс хотел приказать ему вторично, но понял: ньюф станет исполнять то решение, которое примет сам. И решил довериться ему. Прицелившись, он нажал на курок и — услышал только сухой щелчок. Магазин пистолета оказался пуст («Какой я дурак! Он стрелял бы, оставайся у него патроны!»).

Макс, как был — в полуприседе, — попытался снова взять в руки помповое ружье. Однако оно каким-то образом зацепилось прикладом за карман его куртки. И он пожалел, что не был в этой схватке голым, как его пес. Тут же на Макса кинулась сбоку еще одна собака, и Гастон клацнул зубами в её сторону, но промахнулся. Псина прыгнула и повисла у Макса на рукаве куртки — на правой его руке, под мышкой которой у него находилось застрявшее ружье. Он попытался взмахом руки отбросить от себя шавку, но вместо этого потерял равновесие и начал опрокидываться на спину.

Упасть он не успел: Гастон оказался позади него, подставил мягкий бок, в который Макс уперся левой рукой. А потом развернул помповое ружье так, чтобы его дуло смотрело в противоположную от ньюфа сторону, и нажал на спусковой крючок. У собаки, повисшей на рукаве Макса, зарядом дроби снесло всю заднюю половину туловища. Но — даже мертвая, она не расцепила зубов. И её передняя половина осталась висеть на руке человека, похожая на диковинное инопланетное существо. А ружье всё-таки высвободилось из кармана Макса и, отброшенное отдачей, отлетело далеко в сторону.

И тут же снова закричал Алекс: псы-людоеды, до этого сдерживаемые Гастоном, накинулись на него. Один из них сомкнул зубы на кисти его правой руки, которой молодой полицейский пытался защитить лицо. Другой — принялся с остервенением грызть его левую голень, из которой и без того уже были вырваны клочья мяса.

Гастон прыгнул, корпусом отбросил от Алекса обеих тварей. Но те немедленно кинулись обратно — как и полтора десятка остальных. Макс ударил одного из псов рукоятью полицейского пистолета по загривку, но тот словно бы и не ощутил этого. Запах крови ударил псам-людоедам в голову. И Макс припомнил, что он читал об этом: если собака хоть раз попробовала человечины, остается только усыпить её. Поскольку — от подобного рациона она не отвыкнет уже никогда.