Транспорт до Везелвула

События последних часов виделись Гентри как пребывание в тяжком, нескончаемом кошмарном сне. Да, он воспринимал реальность именно так: урывками, смазанными кадрами чудовищной хроники… Это творилось не с ним, потому что доктор Фрамер такого выдержать попросту не мог.

Переход через ледяные пустоши отнял всю его энергию без остатка. И если он делал что-то после того, как без сил упал в промерзшей комнате старого форта, рядом с ужасной скульптурной группой, то совершал это исключительно под давлением…

Вот и сейчас… Он должен встать и идти… Наверное, Николай, как и эти странные, угрюмые люди, что появились на борту корабля, считают его таким же двужильным, как и они…

Гентри сидел в кресле, а его голова постепенно клонилась набок. Он засыпал с открытыми глазами…

Из забытья Фрамера вырвал резкий и неприятный звук.

Вздрогнув, он понял, что отключился. Еще не придя в себя, доктор в панике огляделся.

Рядом с ним, в соседнем кресле, сидел этот ужасный человек с металлической пластиной в голове. Как ни в чем не бывало, он, насвистывая, втыкал в свою черепную коробку подсоединенные к пульту управления «Новы» компьютерные кабели.

— Проснулись, доктор? — не оборачиваясь, спросил он, словно на его хромированном затылке имелись глаза.

Фрамер затравленно огляделся, непроизвольно втянув голову в плечи.

— Д-да…

— Жаль было будить… — доброжелательно произнес Рорих, — но мне кажется, что Николай отсылал вас в мед-модуль?

— Да, верно… — обреченно вздохнул Гентри, заставив себя встать. — Я уже иду туда.

— Не расстраивайтесь, — вслед ему произнес Эрни, желая поддержать обессилевшего Фрамера. — Все мы устали.

Доктор молча кивнул в ответ. Он боялся этого человека и не чувствовал к нему ни грамма ответной симпатии.

…В медицинском отсеке ярко сияли ультрафиолетовые лампы. Воздух имел резкий, стерильный запах.

Гентри перешагнул порог и огляделся.

Основную аппаратуру модуля составляли три биокриогенные камеры, которые могли быть использованы как для длительного низкотемпературного сна, так и для комплексного лечения.

В данный момент две из них оказались загружены. Фрамер на цыпочках подошел к ним и заглянул через толстый пластик вовнутрь.

Человек, который лежал под колпаком, показался ему смутно знакомым, но, как ни напрягал Гентри свою память, все оказалось тщетно, он не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах видел это исхудавшее, молодое лицо с землистым оттенком кожи и заострившимися чертами. Полное отсутствие волос и множество облепивших кожу датчиков сбивали с толку…

Вздохнув, Фрамер повернулся к соседней камере, поймав себя на мысли, что сам был бы не прочь отключиться под таким вот колпаком…

Однако, бросив взгляд через толстый пластик второго колпака, Гентри почувствовал, как из него мгновенно улетучилась вся сонливость.

Этого человека он узнал бы в любом состоянии.

В биокриогенной камере лежал Грегор… тот самый космодромный техник, что так расчетливо и безжалостно выкинул его из контрольного отсека управления в аппаратный зал на растерзание бродившим там мутантам…

Гентри пробила короткая нервная дрожь. В голове внезапно помутилось. Что-то жгучее и совершенно незнакомое восстало в его душе, словно там произошел прилив темной кипучей жижи…

Пошатнувшись, Фрамер ухватился за покатый борт камеры, не удержался и едва не упал, пока его рука не нашла опору в виде прямоугольного выступа на боку камеры.

Взгляд заключенного под колпаком человека преследовал его. Тот явно находился в сознании и напряженно следил за побледневшим Фрамером.

Губы Грегора шевельнулись, но ни один звук не проник сквозь толстый пластик.

Доктору казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Просто слетит с катушек.

Он, как и Ваби, испытал внезапную и очень болезненную раздвоенность, но она имела несколько иную природу, чем у прямодушного карлика…

Фрамер ненавидел лежавшего под колпаком человека и одновременно боялся его. Оба этих чувства возникли совершенно внезапно и оказались так сильны, что пропасть между ними росла с каждой секундой.

Гентри стоял, как изваяние, и его тело сотрясала крупная нервная дрожь. В голове Фрамера непроизвольно начали прокручиваться ужасные, безысходные воспоминания о своих мытарствах по пустому, заваленному разлагающимися трупами космопорту, о том, как он убегал от озверевших от голода мутантов… и его рука, судорожно вцепившаяся в выступ блока управляющих систем, начала медленно, словно помимо воли хозяина, перемещаться к контрольной панели, которую усеивали яркие искры сенсорных кнопок.

Да, в эти секунды Фрамер был безумен. Он страстно желал одного — чтобы эти глаза закрылись, чтобы полный отчаяния и ненависти взгляд перестал сверлить его мозг, а губы застыли, прервав свой беззвучный монолог.

Пальцы доктора коснулись сенсоров клавиатуры и машинально пробежали по ним, одну за другой отключая системы той камеры, где лежал Грегор.

Автоматика попыталась было протестовать, но Фрамер, уже абсолютно утративший контроль над собой, был невменяем и неумолим.