Транзитная зона

Особая атмосфера становится непризнанным героем фильма. Копия терминала аэропорта имени Джона Кеннеди, выстроенная Спилбергом, неотличима от настоящей. Зритель принимает ее за подлинник и, возможно, даже «узнает» аэропорт, в котором побывал, или вспоминает десятки других похожих. Но если Тати изображал леденящую абстрактность и сюрреализм современной архитектуры, чуждой всему человеческому, три десятка лет спустя Спилберг и его художник-постановщик Алекс Макдауэлл, наоборот, создали уютное безопасное место, пригодное для жизни. Все вывески на английском языке, мелькают популярные бренды, есть магазины, рестораны быстрого питания, кофейня «Старбакс», книжный магазин и бутик модной одежды – настоящие, чтобы члены съемочной группы могли в перерывах пообедать в «Бургер Кинге» и полистать книги в «Бордерз»[17]. Желая поразить девушку, наш бездомный беспаспортный пассажир покупает дизайнерский костюм «Хуго Босс». Трудно вообразить себе что-то более далекое от концепции Тати. Впервые, пожалуй, мы оказываемся в аэропорту, где жизнь течет как обычно и можно даже с удовольствием провести время.

Роль Нассери исполнил Том Хэнкс, любимец публики и весьма кассовый актер. Его возлюбленную играет красавица Кэтрин Зета-Джонс. Героев окружают сотрудники аэропорта, которые поначалу выглядят злокозненными врагами, однако вскоре по-диснеевски оказываются забавными бестолковыми союзниками: уборщик, который специально оставляет лужи на кафельном полу, чтобы посмеяться над падающими людьми; влюбленный водитель автобуса; толстый охранник; сотрудник службы по вопросам иммиграции, любящий в свободное время наряжаться в костюмы из «Звездного пути» и ездить на конвенты. Все они исполняют комедийную успокоительную функцию. Единственный персонаж, отдаленно напоминающий врага этих милых людей, – руководитель терминала, которого весьма эмоционально играет Стэнли Туччи. И даже он – вовсе не страшный, честный человек, который много трудится, соблюдает законы и справедливо обращается со своими работниками.

Время от времени веселье уступает место серьезности, очень часто звучит слово «ждать». Терминал аэропорта подается не как зона прибытия и отбытия, а как территория ожидания. Мы узнаем, что Виктор Наворски (герой Хэнкса) провел в аэропорту уже девять месяцев, дожидаясь освобождения. И хотя заключение его реального прототипа, Нассери, длится гораздо дольше, девять месяцев – все равно большой срок, даже когда под боком есть неиссякаемый источник чизбургеров.

Мы видим, как Виктор Наворски действует, но можем лишь догадываться о его бесконечном закадровом блуждании по магазинам и коридорам в тщетных попытках развеять скуку. Новые друзья Хэнкса со временем не растут и не меняются: они тоже ждут его освобождения, пойманные в ловушку судьбой этого милого заложника, над которой не имеют власти.

Найдя наконец выход из положения, Том Хэнкс покидает не только терминал, но и своих товарищей. Это могло бы стать настоящей драмой, однако «Терминал» – позитивный фильм с просчитанным хеппи-эндом. Друзья Хэнкса вместе с толпой других наблюдателей умильно хлопают в ладоши, когда он выходит на свободу. Покидая аэропорт, большинство реальных пассажиров тоже испытывают удовольствие или, по крайней мере, облегчение, и все же здесь радость слишком бурная. Говорят, Нассери заплатили четверть миллиона долларов за право на использование его истории. Наверное, это его порадовало, хотя не изменило его положения. Нассери по-прежнему дожидается документов, которые дали бы ему право покинуть терминал номер один аэропорта Шарль де Голль.

Джастин Фармер,

«Нью Стейтсмэн»,

24 сентября 2004 года

Глава 23

По не вполне понятной причине путешествие в Австралию началось с короткого перелета из лондонского Хитроу в Париж – видимо, организаторам фестиваля так было выгоднее. В Париже предстояла пересадка на рейс «Эйр Франс», а потом еще одна в Сингапуре. В турагентстве заверили, что для пересадки в Париже достаточно будет перейти от одного гейта к другому в том же терминале, это простая рутинная процедура, а дальнейшее путешествие пройдет с комфортом и без перерывов.

Технически так оно и было, только терминал аэропорта Шарль де Голль оказался огромным, как целый город в миниатюре. Долгий путь из одного конца грандиозного здания в другой позволил Джастину в полной мере ознакомиться со всеми закоулками унылого лабиринта из стекла и бетона, изуродовавшего сельскую местность к востоку от Парижа. На борт самолета, летящего в Сингапур, он взошел с облегчением, оттого что жуткий терминал остался позади.

Через полтора дня Джастин был уже в Мельбурне. Из прохладной европейской весны он попал в жаркое австралийское лето, чему немало обрадовался.