Трапеция

Марио покачал головой.

— Мой профессиональный псевдоним Марио Сантелли. Под этим именем я работал у Старра. И чтобы ты там не говорил про смерть цирка, это чертовски живой труп… А твоя аудитория частично будет состоять из ценителей цирка.

Многие из них будут смотреть, потому что знают это имя, и я не собираюсь от него отказываться.

— Я тоже, — подтвердил Томми. — Я называл себя Томми Сантелли с самого первого номера.

Джонни сжал губы.

— Так я и думал. Каждый долбаный раз, когда ты открываешь рот, Мэтт, Томми поддакивает как эхо. Почему ты не позволишь ему говорить за себя?

Марио собирался что-то сказать, но Томми его опередил.

— Прекрати, Джонни. Мэтт и я партнеры… я с ним с детства работаю. Может, это и предрассудок, но я не хочу менять имя. Мы, Мэтт и я, Летающие Сантелли.

Либо ты объявляешь нас так, либо никак. Верно, Марио?

— Чертовски верно.

Джонни грохнул кулаком по столу.

— Проклятье! Все, что я хочу, избавиться от этого устаревшего семейного имиджа!

— Слышала бы тебя Люсия! — рявкнул Марио.

— А мне плевать… — начал Джонни и умолк. — Я не хочу расстраивать Лу. Но времена меняются. Когда она летала… то был другой мир.

— Да, многое изменилось. Мы тоже меняемся. Но почему бы не сохранить имя, традицию, престиж? Это же известность, которую Сантелли зарабатывали десятилетиями. Ты же в шоу-бизнесе, Джок, ты знаешь, чего это стоит.

Джонни пожал плечами.

— Как угодно. «Джон Гарднер представляет Стеллу Гарднер и Летающих Сантелли?» Вы так хотите?

Стелла, до этой поры слушавшая молча, подала голос.

— Джонни, по-моему, Мэтт прав. Свое имя оставь, если хочешь. Сделай «Джон Гарднер представляет Летающих Сантелли». Так оно и должно быть.

— Стелла, какого черта? — взорвался Джонни, но она утихомирила его одним быстрым жестом.

— Джонни, когда ты привез меня сюда, они приняли меня в семью. Папаша Тони обращался со мной, как с Лисс или Барбарой. Мы не сборище звезд, Джонни, мы семья. Это семейный номер. И я тоже его часть.

Томми заметил, как Стелла прикусила подрагивающую губу.

Джонни смотрел на нее с изумлением. Потом — словно на миг забыв, что Томми и Марио тоже здесь — взял жену за руки, подержал с минуту и, притянув ее к себе, поцеловал. Это было так интимно, что Томми, смутившись, отвел глаза.

— Для тебя это так важно, детка?

Его голос дрожал так сильно, что Томми показалось, что он сейчас расплачется.

— А что у меня еще есть, Джонни? Если я не часть семьи, то для чего все это было?

— Детка, детка, — Джонни обнял ее. — Если ты так хочешь, значит, так оно и будет.

Ладно, ребята, напишем «Летающие Сантелли». Потому что если Стелла чего-то хочет, она это получит.

Голос его был таким сердитым и враждебным, что они поостереглись комментировать.

Облегчение Томми диктовалось еще и чисто личными соображениями. Пока они оставались участниками семейного номера, вероятность, что их коснутся какие-то отголоски старого скандала, была минимальной.

Барт Ридер этим днем пришел ликуя.

— Теперь все официально, ребята, — объявил он. — Мой агент подписал меня на роль. Кое-какие кадры сделают в зимней квартире Старра. Не там ли будут снимать ваше шоу?

— Примерно, — подтвердил Джонни. — В округе Ориндж.

— Какая разница. Я просто рад, что не надо забиваться в какой-нибудь Техас.

— Я тоже, — сказал Марио. — Техасом я сыт по уши.

— А живая аудитория будет? — поинтересовался Барт. — Можно мне достать местечко?

Джонни пожал плечами.

— Конечно. Мы приедем на пару дней раньше — установим оборудование, немного порепетируем, привыкнем к свету и костюмам. Можешь прийти на генеральную репетицию.

— И чем чаще нас будут видеть вместе, — добавил Барт, — тем вернее подумают, что Летающие Сантелли собираются дублировать в фильме про Парриша.

— Согласен. Если бы Мэтт снова начал делать это проклятое тройное!

Марио пообещал Ридеру, что тот сегодня сможет попробовать перелет к ловитору. Он нацепил на Барта лонжу и отправил Томми его ловить. Несмотря на лонжу, первые пять раз Барт падал, и Томми обнаружил, что восхищен выдержкой Ридера. Самому ему полет давался так легко, что он никогда не задумывался, какое это на самом деле опасное дело.

Когда они устроили перерыв, Томми спросил Барта:

— Зачем ты вообще это делаешь? Тебя все равно будут дублировать.

— Из тщеславия, наверное, — легко откликнулся Ридер. — Не хочу признавать, что есть что-то, чего я не могу.

— Не самая хорошая причина.

— Возможно. Но другой у меня нет.

Подошел Марио с полотенцем на плечах.

— Будешь еще пробовать, Барт?

— Слушай, — пробормотал Томми, — может, это я лажаю? Может, позвать Джонни?

— Нет нужды, — возразил Марио. — Ты ловишь лучше, чем думаешь. У тебя хороший тайминг, как и у Стеллы. Была бы она фунтов на двадцать-тридцать тяжелее, стала бы лучшим ловитором в семье.

Раскачиваясь вниз головой в ожидании Марио, Томми размышлял над этим. Смутно, краем глаза, он различал размытые движения другой трапеции. Автоматически, не думая, он напряг плечевые мышцы и слегка удлинил кач.