Трапеция

Движение на дороге оказалось довольно оживленным, и Томми предпочел не разгоняться больше восьмидесяти пяти. Тем не менее, серебряный MG оказался настоящей мечтой, и Томми соскользнул в то странное состояние — смесь обостренного внимания и чистого наслаждения — хорошо знакомое водителям, для которых езда является настоящим удовольствием. Он забыл о времени и пространстве, сосредоточившись только на дороге, транспорте, системах управления и молчаливом присутствии человека рядом. Наконец, серия дорожных знаков возвестила о близости мексиканской границы. Томми с сожалением сбросил скорость и пришел в себя.

— Сколько времени, Барт?

— Без четверти одиннадцать. Если хочешь, еще успеваем пообедать.

— Конечно. Сколько там до места? Миль восемьдесят?

— Примерно. Нравится мексиканская кухня?

Томми хихикнул.

— Я вырос на чили по-техасски. Чем острее, тем лучше.

Ридер кивнул.

— Мне нравится техано[7]. Такое, чтобы язык прожигало. И много пива.

— Хорошо, но мне лучше на пиво не налегать. У меня представление.

— Я знаю местечко, где собираются парни после гонок.

Он обошел машину, чтобы сесть за руль, и, когда Томми пересаживался на пассажирское сидение, их глаза встретились. Барт, потянувшись, положил ладонь ему на руку, но промолчал, за что Томми был ему благодарен.

Ресторан был маленький и неказистый, однако увидев полудюжину машин, припаркованных рядом, Томми моргнул от зависти.

— Как я и говорил, здесь собирается вся тусовка, — сказал Барт. А потом посмотрел неожиданно вкрадчиво и предупредил: — Они в большинстве своем до того натуральны, что досада берет. Мне бы хотелось держать тебя за руку, но здесь не время и не место. Понял?

Томми хохотнул.

— Поверь, я совершенно не обижусь.

Где-то в глубине души он прекрасно осознавал, что сейчас происходит, и какие-то маленькие барьеры падали один за другим. Томми не был уверен, что хочет этого именно так. Часть его радовалась, что Барт вполне может смешаться с толпой — и верила, что он может — но с другой стороны, чувство, что у него с Бартом Ридером один секрет, было не очень приятным.

Мы одинаковы. Какое мне дело? Обрушился очередной барьер, и Томми ощутил, что это его вообще не волнует. Просто приятно было знать, что рядом есть человек, который может понять его и разделить его чувство отчуждения.

— Привет, Барт! — позвал кто-то из угла, стоило им войти. — Будешь в воскресенье?

— А то как же, — отозвался Барт.

Они присоединились к группе мужчин за большим столом в углу.

— Это Том Зейн. Том, а ты приедешь на ралли послезавтра?

Томми заколебался, но лишь на секунду. К тому времени «Полеты во сне» уже снимут. Было бы здорово получить передышку — не от полета, против которого он вовсе не возражал, а от вечного беспокойства, протянет ли Марио достаточно, чтобы закончить шоу.

— Разумеется, — ответил он. — С удовольствием.

Как и обещал Барт, еда оказалась очень острой и очень вкусной. Пока они ели, Томми больше слушал, чем говорил. Разговор шел, в основном, о машинах, и к своему облегчению он не чувствовал себя такой белой вороной, как боялся.

— Ты водишь, Том? — поинтересовался один из мужчин.

— Непрофессионально.

— Он скромничает, — улыбнулся Барт. — На MG он здорово набил руку.

— MG для дилетантов. Рано или поздно ты захочешь Феррари.

— На MG я могу сделать все, что ты делаешь на Феррари, — заспорил Ридер, и они снова погрузились в обсуждение управляемых заносов и скоростей при повороте.

И все-таки Томми и Барт не забывали поглядывать на часы.

— Дальше поведу я, — сказал Барт. — А то приедешь уставшим.

Садясь за руль, он сверкнул одной из своих быстрых многозначительных улыбок и добавил:

— И возбужденным.

Марио, уже в трико, нетерпеливо вышагивал туда-сюда возле шатра.

— Где вы, черт побери, шатались? Заблудились, что ли?

Томми посмотрел на часы.

— У меня еще полчаса. Не кипятись.

— Ты даже не одет! — бушевал Марио.

— Господи, Мэтт, сколько мне, по-твоему, потребуется, чтобы натянуть трико? Где мы переодеваемся?

— Раздевалка вон там, — показал Марио. — Наши вещи тоже там. И мы с Джонни забронировали номера в мотеле, но еще не вписались.

— Ясно. Слушай, я пообещал Барту, что съезжу с ним на ралли в пасхальное воскресенье. Ты не против?

— Бога ради, Везунчик, ты не обязан спрашивать у меня разрешения, чтобы куда-то пойти!

В раздевалке были с полдесятка незнакомцев. Томми отыскал сумки, быстро разделся и влез в костюм. Барт с любопытством поглядывал вокруг, буквально впитывая каждую мелочь. Томми догадался, что тот, как всякий хороший актер, ни за что не упустит возможность посмотреть на жизнь своего персонажа изнутри.

Томми больше не нервничал по поводу Барта. Тот хоть и вел себя вызывающе — что Томми с детства терпеть не мог — но только среди людей, которых знал и которым доверял. А с чужими он был так же обычен, как сам Томми. Помогая

Томми затягивать серебристый ремень на костюме, Ридер улыбнулся ему с намеком. А когда они выходили из шатра, шепотом сказал: