Травести бурлеска

— С этим-то я разберусь, — улыбнулась она устало, — зачем ты поддеваешь меня целый вечер? — она улеглась рядом, не снимая полотенца.

Я снова съязвил:

— Так ты заметила?

— Ты не пробовал сходить к психотерапевту, чтобы научиться прямо выражать свои мысли? Или хотя бы просто молчать? Ты абсолютно не дипломатичен. Все твои намеки — неприкрытые оскорбления, — объяснила Надя.

Да — удар под дых. Я действительно такой осёл?

— Хорошо. Скажу правду. Я рассержен на тебя, что ты опоздала, что твой сын здесь уснул, и вообще, я хотел побыть один. Ты довольна?

— Ах-ах-ах, — громко ответила она, — а я, хотела спать сегодня ночью с мужчиной моей мечты.

Я опешил:

— Спасибо, тронут, конечно.

— Чем тронут? Сумасшедший. Разве я сказала, что мои желания исполнились? Мне ведь приходиться спать с тобой, — прыснула Надя от смеха.

Я скривился.

— Ладно, не обижайся, — попросила девушка, — я не со зла. Это в отместку за твои сегодняшние намёки. На самом деле, мне не хотелось быть одной. Понимаешь? — спросила она.

— Понимаю, — прошептал я, — но почему со мной? Ты же видела, что мне не хотелось проводить вечер в твоей компании, что я рассердился, обидевшись на твоё опоздание?

— Ты сказал «не хотелось проводить вечер», а теперь хочется? — повернувшись, она вылезла из полотенца, обняла меня за талию. Смотрела на меня снизу вверх и улыбалась.

— Теперь ночь, — я поцеловал её в губы. Но нигде не зашевелилось, ни в сердце, ни в теле. Тогда я потрогал её грудь, помял ягодицы — всё без эффекта.

Она отстранилась первой:

— Такое ощущение, что целуешься с братом.

— У тебя есть такой опыт? — улыбнулся я, радостный от взаимного отсутствия либидозных переживаний.

— Слава Богу — нет, — хихикнула Надя. — И потом, я же не сказала, что хочу секса, я просто не хочу быть одна.

— Быть с кем-то не сложно. Тем более, такой красивой девушке, как ты, — улыбнулся я.

Она поцеловала меня в грудь.

— Спасибо, конечно, но не лукавь, вижу, что не в твоём вкусе, м? — тут же закрыла мне рот указательным пальцем. — Ты, признаюсь, тоже не мой принц. Мне показалось, ты так был растерян утром, в тебе было что-то такое трогательное и жалостливое.

— Постой, постой, — перебил я, — кажется, это должны были быть мои слова. Это ты была растеряна и стеснительна, и было что-то в тебе трогательное, и только потому я решил провести день с твоим сыном.

Причём, во время того, как я произносил эти слова, я в них искренне верил. Тут же вспомнив, что её Сашка нужен мне был для прикрытия, быстро заморгал. И снова убедил себя в обратном, утверждая, что совсем не обязательно было брать с собой ребёнка. А так ведь оно и было! Зачем же я его с собой потащил? Может, она говорит мне правду. Может это я был застенчивым и робким. И из желания показаться классным парнем взял её Сашку. Да нет — бред какой-то. Мне казалось, я точно помнил, что со мной такого не было. Казалось или я точно помнил?

— Ладно, не будем обо мне, — сказал я ей, — давай о тебе. Ты что же, так страдаешь от одиночества, что сегодня решила побыть ночь с робким и застенчивым?

— Нет, — ответила она шёпотом, — с трогательным. С трогательным, понимаешь? А ты оказался брюзгой.

Я перевернулся на спину, она тоже. Теперь мы лежали и глазели в потолок. Я слышал, как она дышит и злился. Злился на неё за то, что не смог соответствовать её представлениям.

Кто она такая, убеждал я себя, что тебе так важно её мнение о твоей персоне?

— Да, не повезло тебе, — сказал я обиженно.

— Ай. Как ты там говоришь, не заморачивайся? Сама напросилась. Давай спать, — она демонстративно зевнула.

Мне вдруг стало грустно, я совсем не хотел спать.

— Ну уж нет, рассказывай кто такая, раз пришла, — сказал я голосом Деда Мороза, — а не то… — я повернулся на бок и посмотрел ей в глаза, скорчив рожу сказочного злодея.

Она прыснула от смеха:

— А не то что?

— А не то. А не то я тебя защекочу.

— Не буду, — надув губы пролепетала она по-детски.

— Ах ты, негодница, — я стал щекотать ей рёбра, живот и пятки. Она хохотала и отбивалась. Просила не разбудить сына, и умоляла оставить её в живых, иначе лопнет от смеха.

Потом, мы запыхавшиеся упали на кровати лицом в потолок и не могли отдышаться. Первой заговорила она:

— Да, это лучше, чем секс.

— У тебя просто не было настоящего мужчины.

— Да уж, — она повернулась ко мне и поцеловала. Теперь её поцелуй был достаточно эффективным. Она тоже была «за». Через пятнадцать минут мы снова лежали на спинах, снова тяжело дышали, но теперь уже держались за руки.

— Знаешь, сказала она, — мне не то чтобы, захотелось, кого осчастливить, а хотелось секса без денег.

— Ты приплачиваешь за секс? — хихикая, спросил я.

— Какой же ты деревянный, — покачала она головой. — Мне приплачивают. Я — проститутка.

— Кто? — не верил я своим ушам.

— Проститутка. Продаю себя за деньги в полном смысле этого слова.

Я присел на кровати и чувствовал, как меня раздирает смех. Закрыл лицо руками и захохотал.

— Надо же, как тебя это развеселило, — грустно сказала Надя. — Ты не бойся, и чистая и здоровая, сегодня только анализы получила.