Травести бурлеска

Я услышал, что она сердится. И подумал, что не выбирал ей профессию, и я не виноват, что это она теперь думает, будто бы, не соответствует моим ожиданиям.

— Да ты не сердись, просто последние две недели я живу в мире проституток, порнографии и галлюцинаций.

— Даже так, — усмехнулась она.

И я рассказал ей свою историю, ничего не утаивая, и даже внося личностные переживания в излагаемое. Всё-всё, вплоть до галлюцинаторного обмана, который помнил в мельчайших подробностях. Правда, не осветил, откуда у меня деньги на костюм за десять тысяч зелёных. Она посоветовала мне быть с Ингой поосторожнее. Я её не понял, но всё равно поблагодарил за участие. И мы решили спать.

— Так как, говоришь, называется клуб? — спросила она, лёжа у меня на плече.

— Voyeur, — пробормотал я сквозь дрёму.

— Никогда не слышала, — ещё раз подтвердила она.

— Спи, — ответил я и погладил её по волосам.

Утром я проснулся в одиночестве. Сразу вспомнив о прошедшем вечере, я вскочил и крикнул:

— Надя?

Тишина ответила мне, что в квартире пусто. Я забежал в детскую, в кабинет, затем на кухню, в ванную и коридор. Ключи в двери торчали с внутренней стороны. Неужели опять всё было сном? Я надавил на дверную ручку, дверь поддалась и отворила внутренности подъезда. Чёрт, неужели она просто так ушла и даже не разбудила, чтобы я закрылся. А как же Сашка, он что, тоже был настолько тихим, что я не услышал его пробуждения? А может Надя помелась к своим дружкам сутенёрам, чтобы рассказать им, что какой-то лох с сотнями тысяч баксов на счёте, спит и грезит во сне, кому бы их подарить?

Наверняка так. Именно поэтому она не закрыла дверь. Быстро повернув ключ в замке, я вернулся на диван и стал ждать. Включил телевизор. По одному из новостных каналов показывали ужастики о преступлениях, поимке бандитов и спрашивали народонаселение, кто ещё пострадал, показывая протокольные рожи в фас и профиль. Я мысленно готовил себя к тому, что аналогичные лица появятся, с минуты на минуту, около моего дверного глазка. Интересно, кем они представятся, позвонив в дверь?

Но тут, по ящику я увидел лицо Нади. Голос за кадром рассказывал, как сегодня ночью состоялась облава на массажный салон, который оказался банальным борделем. «Все жрицы любви», — вещал голос за кадром, — «были задержаны и провели ночь в участке. Под утро, они получили квитанции для уплаты штрафов и были отпущены».

Не может быть, Надя провела ночь со мной, как она могла попасть под облаву, если мы с ней в это время спали рядом на одной постели. А может быть это старая передача? Повтор от какого-нибудь числа пару месяцев назад? Я не обратил внимания, во что она была одета. Нет, это точно повтор.

В дверь позвонили.

Ну вот, сейчас все недоразумения исчезнут. Я нажал на кнопку пульта, и экран телевизора погас. Пробравшись на цыпочках к двери, я заглянул в глазок. Напротив, стояла Инга.

— Давай открывай уже, — громко сказала она, — я же вижу, что ты на меня пялишься!

— Ты одна? — спросил я.

Она покрутила пальцем у виска.

— Тебя до сих пор не отпустило что ли? Открывай давай, я на работу забила, чтобы принести тебе хорошие новости, а ты трясёшься как пацан малолетний. Открывай!

Я не хочу новостей. Их у меня переизбыток за последние полмесяца существования. А мне их несут и несут. Господи, я готов всё пересмотреть, исправить что могу, позвонить детям, устроиться на работу, отпустить жену, если тебе это нужно, и жениться на другой, если ты потребуешь, но прошу, избавь от новостей — взмолился я.

Он не слышал мои мольбы. А может быть и слышал, но в корне с ними был не согласен, заставив упасть Ингу большим пальцем на кнопку звонка.

— Да открываю, открываю, — я распахнул дверь, и Инга ворвалась в квартиру.

Она снова благоухала прежним ароматом. Я закрыл за ней двери и спешно повернул ключ в замке.

— Параноик, — бросила она, снимая туфли. — У тебя в квартире воняет непонятно чем. Ты бы хоть изредка проветривал. Я в ванную, — не прекращала она словесный поток, — у тебя есть кофе? — последний вопрос она кричала из-за двери.

Я слышал, как хлопнула крышка унитаза, и разнеслось журчание. Бачок громко выплюнул воду.

— Я спросила, у тебя есть кофе, не молчи, или ты заслушался, как я мочусь? — снова громко заговорила Инга.

— Есть, — я отпрянул от двери туалета, словно меня застали за преступлением. — Есть, но растворимый, — крикнул я на пути в кухню.

— А мне растворимый и нужен, — крикнула Инга, перебивая шумевший душ. — Там больше кофеина. Терпеть не могу сваренный — не вставляет.

Понимающе кивая головой, я включил чайник, достал кофе и открыл дверцу холодильника. Остатки торта стояли в коробке. Не могу сказать, что меня это обрадовало, но внесло определённость. Значит, вчера я всё-таки был не один. Насколько это хорошо, покажет будущее, а пока я достал остатки десерта и разрезал на две части.

— Эй, а у тебя есть свежее полотенце? — услышал я голос девушки из ванной комнаты.

Открыв комод и нарыв синее махровое полотенце, я принёс его и повесил на ручку двери санузла.

— Я всё слышу. Спасибо, — выключила душ Инга, — можешь идти и продолжать готовить кофе.