Травести бурлеска

После часа ожидания в машине, Игнат послал Леру на ВДНХ, чтобы та купила пару гамбургеров, подкрепив свои слова урчанием в животе и сказав, что ей всё равно, а нам с ним нужно оставаться начеку. Обещал, если что, подобрать девушку по дороге. Лера не сопротивлялась и отправилась за едой в развевающемся коротком платье, в сторону утреннего солнца, которое просвечивая её одежду, открывало окружающим красивые бёдра девушки. Правда, утренние прохожие вряд ли обращали внимание на такую красоту. Занятые своими мыслями, они быстро передвигались в направлении станции метро.

Игнат перебрался на водительское сидение и полез в бардачок. Стал небрежно перебирать диски с музыкой.

— О, да ты разносторонний парень, — пробубнил он, — вижу у тебя всё от джаза до драм энд бэйса.

Он вставлял каждый диск в чейнжер, а через полминуты, не удовлетворённый услышанным, доставал диск и выбрасывал зеркальную плоскость на заднее сидение.

— Нельзя ли поаккуратнее! — прикрикнул я. — Не в полковом сортире сидишь.

Он, в очередной раз, посоветовал мне не парится. И сказал, что авто, в лучшем случае, мы просто оставим на обочине навсегда. И в нём можно теперь не только разбрасывать диски, но ссаться, сраться и блевать. Тем не менее, перестал разбрасывать мою музыку и стал возвращать непонравившееся ему обратно в бардачок.

Наконец, наткнувшись на «Биллис Бэнд» поставил повторяться песню «Про кота и пирата». Мне казалось, что он намекает на наши отношения. Но верить его намёкам, даже если это действительно были они, я не собирался. И попросил, через пять прослушиваний подряд одного и того же, найти что-нибудь другое. Сказал, что не могу расслабиться под музыку, когда понимаю текст песни.

— Ах, так тебе нужно что-нибудь иноязычное. Ты с английским, надеюсь не в ладах?

Порывшись, он вытащил что-то старое из «The Prodigy». Я знал, что «prodigy», означает «одарённость» и подумал, что теперь он, наглец, намекает на себя.

И тут произошло совсем неожиданное. Из-за поворота появилась Надежда. Она прошла быстрым и уверенным шагом ко входу в гостиницу.

— Нет, ты это видел? — спросил Игнат, устремив взгляд через лобовое стекло.

— Если она узнает мою машину, а она вполне может это сделать, то пиши — пропало, — вжался я в сидение.

Но всё обошлось. Авто стояло метрах в десяти от входа, на другой стороне дороги. Надежда по сторонам не смотрела и вошла в здание, еле открыв тяжёлые дубовые двери.

— Она что, морды им бить направилась? — спросил Игнат.

Вполне возможно, и морды бить, — подумал я. Но с другой стороны, что ей даст такая выходка? Наверняка, пострадает Инга. Мне казалось, что парочка — писатель и его муза, замыслили недоброе против Инги, которая думает, что перехитрила весь мир, а на самом деле, станет жертвой чужой жадности и не своей любви. Своим мнением я с Игнатом не делился, предпочитая подождать, как развернутся последние события.

Едва захлопнулись двери за Надей, тут же задняя дверь машины открылась и на сидение прыгнула Лера, чертыхнувшись по поводу разбросанных дисков. Она кинула мне на колени три сосиски в тесте и бутылку «Колы».

— Одна моя, — бросила она, часто дыша.

И тут же, живо рассказала, о том, что только-только видела Павла, который в киоске покупал три порции китайской лапши. Вслед за её словами, из-за угла дома размеренной походкой и, как всегда, с надменным взглядом, выкатилась фигура писателя. Возле входа в гостиницу, он осмотрелся по сторонам и нырнул в подъезд.

— Дело принимает интересный оборот, — задумался вслух Игнат.

Тогда мне пришлось выложить историю моего утреннего похода в квартиру Надежды.

Игнат выключил музыку. Только сейчас я обратил внимание на тепло, растекавшееся от горячих сосисок по моим бёдрам. Достав одну из них, я стал есть, в ожидании, что лучшие умы из здесь присутствующих придут к какому-то решению. Одну протянул Лере. Та, молча, взяла пропитанную жиром булочку с сосиской внутри, и стала жевать. Игнат сосредоточенно глядел в лобовое стекло. Я предложил булку и ему, тот отмахнулся. Бутылка Кока-колы, пшикнула и содержимое попыталась пеной выползти из горлышка. Я ухватил его губами и сделал несколько глотков. Желудок тут же раздуло, а через мгновение, газы, приподняв надгортанный хрящ, прорвались через носовой ход, распространив в моём восприятии запах сосиски смешанный со специфическим ароматом вагонного туалета, издаваемым колой.

— Фу, какая гадость, — поморщившись, я выкинул булку через открытое окно.

— Если карт две, — продолжал Игнат, — а наша троица заодно, то не все из них намереваются попасть в клуб. А за одно они, потому что наш друг художник и поэт взял три порции в киоске.

Я мысленно усмехнулся его дедуктивному методу.

Он набрал номер на сотовом и, услышав администраторшу, спросил, не приходила ли в номер Инги ещё одна девушка. Получив отрицательный ответ, он всё же принял к сведению информацию о том, что некая полноватая особа пергидрольного цвета, только что сняла номер на том же этаже, где находилась комната наших влюблённых.