Травести бурлеска

— Просто он не смог оставить свою мечту, — заговорила Инга. — Он хотел писать. Но потом, когда узнал про клуб, согласился уйти со мной. Решил бросить то, что любил, то, чем жил, то, чего хотел больше всего на свете. Решил уйти, и стать над миром. Но, в последний час, так и не смог разорвать своё сокровенное. Он говорил мне, что не представляет себе другой жизни. Что не сможет существовать по-другому, — она замолчала, словно подбирая слова. — Мы сжигали магазины, бросали в них бутылку с коктейлем и уезжали…

— Месть? — перебил я.

— Наверное, — уныло продолжила Инга. — Наверное — месть. Он сказал, что если в них не нашлось места для него, то и он не оставит их для себя.

— Вот дурак! По той же причине пострадал и тот несчастный, в квартире Романова? — спросила Лера.

— Да, — опустив глаза, ответила девушка. — Тот несчастный был подлец. Он присвоил себе несколько его романов. Я бы на месте Павла поступила бы с ним гораздо хуже.

— Но почему в моей квартире?! — возмутился я.

Инга посмотрела на меня, как на пыль:

— Да потому, что ты лузер, — прошипела она. И не дожидаясь моего ответа, продолжила. — В последний магазин он решил отправиться сам. Взял пятилитровый бутыль бензина, попросил подождать на улице и сказал мне прощай. А, обернувшись возле входа, помахал рукой и крикнул «прости». Дальше вы всё видели.

Все снова молчали. Потом Инга открыла дверь и, не сказав ни слова, вышла. Мы смотрели ей вслед, пока девушка не исчезла за тяжёлыми дверями метрополитена.

— Она красивая, — подумал я, но мысли невольно вырвались через голосовую щель.

— Какой же ты урод, Романов. Тебе нужна баба, которая голой жопой будет сидеть на твоём лице, дрочер. Давай трогай, едем в клуб. Стечение обстоятельств подарило нам проходной бал, — раздражённо ответила Лера.

Я повернул ключ в замке зажигания, и через пару минут, мы выехали на Садовое кольцо, я развернулся около Нового Арбата на внутреннюю сторону и домчал к нужному адресу.

Припарковавшись недалеко от входа, я медлил. Лера, казалось, заметила моё смятение. Она взяла мою ладонь левой рукой и крепко сжала.

— Я сама не знаю, что делать дальше, потому встаём и идём в клуб. Что бы там ни было, просто, спокойно входим в двери и дальше, как пойдет. Как сложится. Может быть, там ничего и нет. Может быть, мы попусту тащимся сюда. Не факт, что нас здесь ждут. Что мы встретим тех, кто с радостью откроет нам объятья, — она грустно усмехнулась. — Но, что нам остаётся. Мы сами выбрали эту дорогу.

Когда мы вышли из авто и направились ко входу, нам пришлось пройти мимо придорожного киоска. Я бросил взгляд на витрину, и невольно остановился. Подтолкнул Леру под локоть. Та, вслед за мной, замерла с улыбкой на лице. В, почти прозрачной палатке, всей из стекла, были выставлены маски всяческих чудовищ, знакомых и не очень: учителя Йодо из «Звёздных войн», Дарта Вейдера, известная маска маньяка-убийцы из фильма «Крик». И среди всего этого засилья мистики и ужаса красовались маски Путина и Медведева.

— А эти-то чего здесь делают? — спросила меня девушка.

— Действительно, — отреагировал я. — Как ты думаешь, это цепь случайных совпадений, или всё подстроено?

— Ты о чём? — ответила Лера вопросом на вопрос.

— Я о масках президента и премьера.

Она нервно захохотала.

— Ты чего? — напрягся я.

— Тебе не кажется, что эти два лица, пардон, эти две маски, преследуют тебя в самых, я бы сказала, напряжённых ситуациях. А сейчас они вообще находятся среди кучи страшных и отвратительных, ну, пожалуй, за исключением учителя Йодо, порождений человеческой фантазии.

— Эка тебя занесло, — а как ты думаешь, Федеральная Служба Безопасности установила прослушивающие устройства на каждом углу? И кстати, Путин и Медведев, входят в закрытый клуб Подглядывающих.

— Прррр! — закричала она, словно извозчик, — это не меня заносит, а тебя. Не позволяй своей паранойе врастать столь глубоко в серое вещество твоего головного мозга.

И тут мне пришла в голову мысль о том, что это метафора двух свобод. Тех самых, о которых резонёрствовала Лера. «Свободы от» и «свободы для». Только какая маска, какой свободе соответствовала, я так и не смог для себя определить. Я тут же задал Лере свой вопрос.

— Это всего лишь маски, — ответила она, — свобода — это когда ты маску срываешь. С себя срываешь. Не с кого-то.

— Ты опять про секс? — растерянно спросил я, не понимая зачем.

— Ты что дурак? — злилась девушка.

— А ты… точно жрёшь какие-нибудь колёса, — тупо смотрел я на неё.

— А может и про секс. Ладно, пойдём, — потащила Лера меня за рукав. — Не углубляйся.

— Скажи, — сопротивляясь на ходу, продолжил я, — как ты думаешь, вход в наш заветный клуб находится здесь? Или всё-таки в другом месте. В Интернете был другой адрес.

— Не важно. Как я понимаю — вход везде.

Мы вошли в клуб. Охранники у дверей мило нам улыбнулись, взглянули номера карт и что-то проверили по компьютеру. Потом, так же улыбчиво, указали по направлению коридора. Когда мы проходили мимо, я заметил, как один из них что-то пробубнил в переговорное устройство, шнур которого тянулся от уха за ворот пиджака белыми кудряшками.