Требуется рыцарь. Недорого!

Эльза увидела такую же келью какую ей предоставили в приходе Улленгтона. Казалось, вечность прошла, как она покинула родной город. Каким бы он ни был, там прошло её детство. Сложно не прикипеть душой к месту, в котором родилась. Девушка оказалась в Тайрине волею судьбы и архиепископа. Иной раз, ей казалось, что величайшей ошибкой оказалось покинуть Улленгтон. Да, там ей не рады, но земля под ногами знакомая.

— Ну что ж, обустраивайтесь. С дороги бы искупаться положено. — Щебетал женский голосок. Да, помыться не помешает. И тут Эльза погнала прочь утопичные мысли. Она жива. Не за решёткой и головой не на плахе. В монастыре, так что ж, такова цена. И потом, ей сказали, временно. Долой уныние!

— Так, где говорите, можно очистить от грехов хотя бы тело? — Поддела девушка, ошарашив сестру Агату. Но та быстро собралась.

Смыв с себя тюремный запах и дорожную пыль, Эльза почувствовала обновление. Кожа задышала и всё теперь виделось в несколько ином свете, чем несколькими часами ранее. Ей дали возможность побыть в уединении, свыкнуться с переменами, а после позвали отобедать.

Аббатиса не буравила её взглядом, но изредка поглядывала. Монахиня строгих правил согласилась принять девушку в монастырь на некоторое время лишь из-за того, что привёл её человек, которому она обязана. Можно сказать, настоятельница отдала долг.

— Как вам наш монастырь? — Заговорила она после трапезы.

— Как монастырь. — Пожала плечами Эльза. — Я не бывала в других, мне сложно судить.

— Судить вообще не стоит. — Улыбнулась одна из монашек.

— Простите. — Замялась девушка. Следить за словами весьма сложное занятие.

— Не за что. Правдивое мнение лучше, льстивого. Ваши вещи доставят, я уже написала министранту Его Светлости. Негоже леди обходиться без самого необходимого. В отличие от нас леди Эльза не приняла постриг и строгие правила на неё не распространяются. — Вовсе не мягко звучал голос настоятельницы. Кажется, она стращала монашек, у которых глаза наполнились живым блеском.

— Благодарю вас, аббатиса. — Нашлась Эльза. Неловко бы вышло, если б она язык проглотила, не сумев сказать и пары слов. С вещами, оно как-то лучше, чем без них.

После обеда, когда монахини принялись за дела, Эльза бродила по территории. Монастырь — место закрытое и за врата без разрешения аббатисы не выйдешь. Сейчас девушка туда и не рвалась. Ей бы вдохнуть воздуха чистого, пока жизнь опять не приложила.

Никто праздно не шатался, все при деле. И со стороны казалось, что довольны своей жизнью. Наверное, они нашли тот смысл в ней, который искали. Но не все. Были и те, в ком не угас огонь. Эльза — натура живая, деятельная. Она не смогла бы провести вот так всю жизнь. И тем не менее, как бы не хотелось вернуться в Улленгтон, она приняла эту временную передышку.

Хоть девушку никто не принуждал трудиться, она не могла сидеть сложа руки. Лишь этот первый день она позволила себе побездельничать. Эльза и спать легла пораньше от нечего делать. Поутру, она проснулась раньше, чем в двери постучали. Сестра Агата даже удивилась, что леди одета и причёсана.

— Сегодня завтракаем, а завтра литургия и покушаем только в обед. Но аббатиса с вами не так строга, и вы не ущемлены, сможете покушать. — Сообщила монашка.

— Благодарю, но ради меня одной не стоит утруждаться. Я вполне доживу до обеда. — Улыбнулась Эльза приветливо. — Мне бы занятие какое, а то со скуки хоть на стенку лезь...

Глава 28. Инквизитор

Его Светлости непросто далось решение воспользоваться расположенностью маркиза к Эльзе. То, что у Леннокса глаз горит при упоминании дочери графа Арчибальда только слепой не увидит. С одной стороны, это на руку, Ричард постарается спасти свою невесту вопреки всему, но с другой на душе у архиепископа потяжелело.

Нет, Уильям вовсе не поплыл от одного-единственного письма девушки, которую и видел-то пару раз. Но досада разъедала изнутри. Прежде это чувство было ему незнакомо. Он добросовестно исполнял свой долг, но что-то переключилось в сознании Его Светлости. Мужчина в столь зрелые годы готов был многое поставить на карту, чтобы спасти девушку.

Может быть голос совести говорит в нём? В конце концов, его письмо сыграло злую шутку. Но чутьё подсказывало, что беспокойство его иного рода. И пусть он не молод, но и не стар. Неужто бог испытывает его на прочность? Прежде у недругов имелись возможности поставить подножку архиепископу, но безупречная репутация и острый ум помогали не доводить до прямого столкновения.

Уильям находился в замешательстве. Отчего же действовать решили сейчас? Почувствовали уязвимость? Неужели одна юная леди, отправленная в его резиденцию, стала последней каплей? Бездоказательно. В приходе, они оставались на виду почти всегда и потом он лицо духовное. Или его как мальчишку решили поймать на грехе?