Трещина в камне

Эггерант выдержал некоторое время и, сославшись на необходимость отдохнуть перед завтрашним турниром, собрался уходить. Его собратья, молодые рыцари, конечно же, не упустили повод подколоть его. Как же так? В столь ранний час. Эггерант достойно отшутился и все-таки ушел. Юношу проводил взглядом его дядя. Идо де Вержи понимал, что значит быть молодым, но при всем желании не мог защитить племянника от любовных мук.

С самого детства Эггерант не поднимался на западную башню. Она была самая высокая в замке. С нее открывался захватывающий вид на всю округу. В неспокойные времена здесь всегда кто-то дежурил. Но не сегодня.

Поднявшись по винтовой лестнице, Эггерант сразу же заметил Гильметину. В светлом платье она ярко выделялась на фоне черного неба, украшенного искрами звезд. Лицо девушки тускло освещал стоящий на стене ручной фонарь. Гильметина смотрела вдаль, подставив лицо ветру. Эггерант сомневался, что она что-то видит в ночной тьме, но, вероятно, она с детства хорошо помнила этот вид.

Его выдал звон новых шпор. Девушка обернулась. На ее лице появилась искренняя теплая улыбка.

– А вот и ты, – сказала она.

Вообще, и Эггерант это знал, юноша и девушка не должны встречаться вот так тайком. Чревато проблемами для каждого из них. Обычно очень правильный Эггерант старался избегать сомнительных ситуаций, однако сейчас он об этом не думал. Он встал рядом с Гильметиной, посмотрел туда, куда смотрела и она. Удивительно, но даже ночью можно было различить вьющуюся ленту реки, огромные полости ветряной мельницы.

– Я рад тебя видеть, – наконец сказал Эггерант, позволяя себе взглянуть на старую подругу.

– Я тоже. Ты навеваешь хорошие воспоминания. Воспоминания о свободе. Любой замок – свой или чужой – это клетка. Но здесь нам с тобой удавалось хотя бы иногда делать то, что хотим мы, а не все эти взрослые вокруг нас. Славные были дни. Хоть я осознала это, только вернувшись домой.

Детали их с Гильметиной приключений стерлись из памяти рыцаря, но общее ощущение беззаботности жило где-то в глубине души. Он не испытывал его очень давно. Выбрав путь рыцаря, он согласился следовать правилам. Ему это легко давалось. Он выбрал правильный путь, а все остальное, что ж, если надо отказаться, то это малая жертва.

– Когда отец получил письмо с приглашением на посвящение и турнир, – продолжила Гильметина, – и я увидела твое имя, я решила, что хочу приехать и увидеть тебя снова. Теперь уже все иначе, чем в нашем детстве. Ты теперь рыцарь, как ты и мечтал.

– А что ты? – спросил Эггерант.

– А что может быть у меня? – на лице Гильметины промелькнула печальная улыбка. – Отец мне нашел мужа. Осенью у нас должна быть свадьба. А дальше… что рассказывать? Обычная судьба.

Гильметина коснулась его руки тыльной стороной ладони будто невзначай. Эггерант в ответ на ее жест повернулся к ней всем телом. Они были так близко друг к другу. Опасно близко. Эггерант боялся, что Гильметина поднимет голову, их взгляды пересекутся, и случится то, чему лучше не случаться. Но девушка продолжала смотреть куда-то вдаль. Эггерант чувствовал тепло ее тела. Он замер, ведь любое его движение и тонкая грань будет перейдена окончательно.

Время будто замерло для Эггеранта. Он не знал, сколько они так простояли с Гильметиной, прежде чем девушка от него отстранилась.

– Мне пора идти. А то отец хватится. Увидимся завтра на турнире.

Когда их руки разъединились, Эггерант ощутил неведомое доселе одиночество. Будто что-то важное вдруг исчезло. Когда-то давно мальчик Эггерант мучился, пытаясь забыть Гильметину. Сейчас юноша Эггерант не заметил, как она полностью заняла его мысли. Он думал о Гильметине, пока шел к себе в комнату, пока пытался уснуть. Гильметина была в его беспокойных, ярких снах. Поутру, уже готовясь к поединку на копьях, Эггерант больше думал о своей давней подруге, чем о турнире.

– Волнуешься? – спросил племянника Идо де Вержи, заметивший задумчивость юноши.

– Немного, – ответил Эггерант. – Не хочу опозориться в первом же своем турнире.

– Все будет в порядке. Ты готов, – поддержал племянника Идо.

Мысли от Гильметине отступили на второй план, лишь когда Эггерант выехал на ристалище. Доспехи были непривычно тяжелыми. Из-за закрытого забрала он видел лишь узкую полоску впереди себя. Рыцарь хотел оглядеть трибуны, найти на них Гильметину, но даже повернуть голову было весьма проблематично.

Герольд объявил его имя.

Зазвучали трубы.

Эггерант пришпорил свою лошадь, чтобы проехать и покрасоваться перед графом и гостями турнира. Он не испытывал пиетета перед ярким плюмажем на своем шлеме, цветастой попоной на своем коне и накидкой поверх доспехов. Все это было частью ритуала под названием «турнир», но имело так мало общего с реальной войной. Тем не менее Эггерант делал все, что требовали от него традиции, и даже получал от этого некоторое удовольствие. Любому рыцарю приятно внимания, а Эггерант им пока не был избалован.