Треска. Биография рыбы, которая изменила мир

Другую опасность представляет холод. На протяжении многих веков люди отправлялись в Северную Атлантику в то время года, когда арктический ветер замораживал водяные брызги на такелаже, превращая канаты в ледяные колонны толщиной в тридцать сантиметров. Нередко случалось, что суда теряли остойчивость из-за обледенения наветренной стороны. Лед приходилось скалывать с такелажа и борта, чтобы судно не опрокинулось. И даже после появления современных средств навигации, радаров и радиосводок, предупреждающих об опасности обледенения или шторма, треску продолжали ловить в воде с температурой от одного до десяти градусов Цельсия. Рыбакам приходилось вытягивать леску из ледяной воды. Сегодня появились синтетические материалы для защиты рук, но до недавнего времени рыбаки надевали толстые резиновые перчатки на хлопковой подкладке. Они были неудобными. В перчатках тяжело вытягивать сеть, а без перчаток пальцы можно было отморозить уже через полчаса. Если кончики пальцев начинали чернеть, рыбаки спускались вниз и погружали руки в холодную воду – теплая вызывала невыносимую боль. Рыболовный промысел опасен для пальцев, и рыбаки часто лишаются фаланги или даже всего пальца в результате обморожения, попадания в петлю троса или в какой-нибудь механизм. Глубокие порезы на ладонях постоянно воспаляются. Если руки слишком сильно покалечены, всякий раз немеют на холоде или на них не хватает многих пальцев, рыбак вынужден уйти на покой.

Рыбаки любят говорить о чувстве локтя, и их действительно отличает дух товарищества, ощущение принадлежности к элитному братству. Рыбаки чем-то похожи на ветеранов войны, которые считают, что их способны понять только товарищи, пережившие те же сражения. Но рыболовный промысел – это непрерывная борьба за экономическое выживание. Каждый работает за долю в выручке. Тот, кто не выдерживает нагрузок из-за травм или возраста, остается не у дел. Немногие из рыбаков продолжают работать после пятидесяти лет. А поскольку рыболовство формально считается самозанятостью, а не работой по найму, власти не спешат признавать за лишившимися работы рыбаками право на социальное пособие.

Во все времена, и особенно до изобретения радио, одним из злейших врагов рыбака, добывающего треску, был туман. Треска обитает в тех местах, где встречаются теплые и холодные течения, и туманы там – обычное дело. Туман может быть таким густым, что даже с середины 25-метрового судна не различить его нос. Фонарь на носу корабля невозможно заметить уже на расстоянии тридцати метров. Рыбаки дрейфуют в непроницаемой серой пелене, подавая сигналы с помощью сирен и свистков в надежде, что другие суда услышат их и столкновения удастся избежать. Но наибольшей опасности подвергались рыбаки на небольших лодках.

«Заблудившиеся в тумане» Джеймса Гейла Тайлера. Из собрания Рассела Найта. Музей Пибоди в Эссексе, Массачусетс

С XVII века и до 1930-х годов треску и другую придонную рыбу добывали следующим образом: рыболовное судно подходило к банке, и с него спускали на воду маленькие плоскодонки – дори – с командой из двух человек. У португальцев, печально известных на Большой банке тяжелыми условиями труда, в плоскодонке находился всего один человек. Европейцы пересекали океан на больших барках с просторной палубой и вместительным трюмом; жители Новой Англии и Новой Шотландии выходили в море на шхунах, которые могли быстро возвращаться к берегу для выгрузки рыбы. Но дори у всех были одинаковые: шестиметровые лодки без палубы. Обычно они были весельными, хотя иногда рыбаки пользовались парусом; парус приходилось иметь собственный. Зачастую эти паруса шили жены рыбаков, используя для этого мешки из-под муки.

Конкурируя между собой, рыбаки иногда тайно отправлялись на дори в те районы, где раньше обнаружили треску. Многие из них тонули или умирали от голода и жажды, заблудившись в тумане и прочесывая пустынное море в поисках материнского корабля. Они ловили рыбу, пока полностью не заполняли ею лодку. Но чем больше улов, тем хуже мореходные качества дори. Иногда лодка оказывалась настолько перегружена, что небольшая волна, перехлестнув через борт, топила ее вместе с рыбой и рыбаками.

Рене Конвенан, один из последних бретонских рыбаков, использовавших дори, так описывал гибель своего отца: