Треснувшая корона

Прокл решил не нарушать повисшую на длительное время тишину: он терпеливо ждал. Кто-то за зубчатой стеной выкрикнул:

— И чего она за это хочет?

— Вот первые признаки благоразумия!

«Нужно стараться использовать простые слова, все же с солдатами разговариваю».

— Те, кто сбросят графа со стены, разделят награду серебром по его весу! — услышав перешептывание на вершине, Прокл воодушевился. — А также они избавят своих соратников от верной смерти и вернут их под крыло королевы!

— Мы не станем предавать своего господина, — ответил капитан, в его голосе слышались нотки неуверенности.

— В моей руке указ о награде и прощении, если вы выполните приказ королевы! У вас три дня, по истечении этого срока я сожгу документ и прикажу своим людям штурмовать крепость!

Не дожидаясь ответа, Прокл вместе с сопровождающими развернули лошадей и удалились от ворот.

«Крючок заброшен, готов биться об заклад — они клюнули».

***

На второй день после обеда с жутким криком со стены замка упало тело д’Омола. Граф упирался, но его собственные солдаты были непреклонны. Позже на теле капитана обнаружат десятки ножевых ранений, видимо, он до конца оставался верен своему долгу. Чего не скажешь о его подчиненных.

Всю семью графа нашли мертвыми в их постелях. Бывшие соратники д’Омола распахнули ворота и наперебой молили о королевской милости. Нашлись даже глупцы, рассчитывающие получить награду за графа. Семеро солдат божились, что это они выбросили предателя со стены.

Воистину, человеческая глупость не знает границ! Прокл приказал их вздернуть на ветвях дуба, что рос на дороге, ведущей в замок. Туда же, для устрашения предателей, подвесили и всю семью д’Омола. Всех засевших в замке людей обезоружили, связали и конвоировали к пристани, где их уже дожидались корабли.

«Нужно же платить чем-то тризу за новые поставки оружия», — раздумывал Прокл, глядя, как поднимается дым от горящих над Оршоей домов. Он разрешил своему войску грабить и насиловать всех в городе на протяжении десяти дней.

«Солдатам это понравится, мародерство у них в крови. Пусть настрогают ублюдков и обживутся добром. Это расположит их ко мне».

***

В полутемной таверне сидели трое. Их помутневшие от хмеля взгляды наблюдали за играющим на лютне менестрелем. Звонкий голос барда пел песню о графе д’Омоле:

И поняв, что он окружен,

Не видя выхода другого,

Пожертвовав самим собой,

Сам сиганул он со стены

Бессмертный наш герой

В камней объятия погружен

— Как же, добровольно прыгнул, я думаю, что ему помогли, — сказал один из сидевших.

— Мне тоже что — то не верится. Кума рассказывала, что д’Омол приказал поджечь город, чтобы он никому не достался.

— А я слыхал, что граф вместе с семьей выпили колдовское зелье и превратились в огромных волков. Фермеры жалуются, что овцы стали пропадать, — изложил свою версию событий сидящий за соседним столом.

— Типун тебе на язык, — осенив себя треугольником Хора, прервал говорившего старик, — ты что такое говоришь?! Не гневи Бога!

— Да я что! Что услышал, то и сказал!

— А ты помолчи, живее будешь, — поставив кружку на стол, ответил тучный мельник. — При графе всяко порядка побольше было, так что я верю певцу!

— Да кто ты такой, чтобы меня затыкать? — кожевник опрокинул стол и ударил мельника кулаком в ухо. Кто-то свалил менестреля с ног. В таверне разгорелась драка.

25. АЙРИН

После похорон Улчу Айрин снова отправилась в мир Духов. Подходя к центральной площади, девушка опасалась, что дух эта исчезнет. Но — нет, шаман клана Фрима по — прежнему стоял возле статуи.

— Ты что так долго возишься? У нас мало времени! — вскричал эт вместо приветствия. Отсутствие крысиного гнезда в черепе не сильно изменило его поведение. Про таких говорят, что у них «кузнечики в голове»,

— Мало времени для — чего? — не понимая, спросила Айрин.

— Ты же почувствовала! Видела его? — размахивая руками, надув щеки, спросил Улчу. Безумный блеск в его глазах разгорелся с новой силой.

— Не мог бы ты изъясняться понятливее, что именно «видела»?

— Ты что — глупая? Яйцо Баала, конечно!

Айрин вспомнила тот странный сон, где испещренное венами яйцо втягивало разлитую на постаменте кровь.

— Да, — ответила она, хоть и не была уверена, что увидела именно то, о чем говорит эт.

— Так зачем задаешь глупые вопросы?

— Вы сказали, что у нас мало времени. Мало времени для чего? — проигнорировав вопрос Улчу, спросила девушка.

— Нужно найти отмеченного Хором и обучить тебя! Чего тут непонятного?! — от охватившего его возбуждения шаман едва не рвал волосы на своей голове.

— Вы будете меня учить?

— А ты видишь здесь других учеников — этов? Зачем, по — твоему, я здесь нахожусь? Я давно прошел бы Врата Хора, и только это удерживает меня здесь.

«Мои надежды, что дурные манеры Улчу улетучатся после его захоронения, не оправдались», — подумала Айрин.

— У меня есть несколько вопросов.

— Это подождет! Здесь решается судьба Мира! Ты что, ничего не понимаешь?! Мать тебе ничего не рассказывала о долге этов?

Марта слишком часто об этом говорила. Ведьма вспомнила их последний разговор на эту тему.

***