Tresor Ее Величества

В то время, когда Екатерина с мужем участвовали в церемонии, Брессан по заданию Чоглоковой отправился в Ораниенбаум, дабы отыскать там какую-нибудь симпатичную сговорчивую бабенку. Выбор пал на вдову художника Грота[114]. Опытная, знающая, что нужно мужчине в посте – ли, женщина – вот что нужно закоренелому девственнику для раскрытия своих мужеских качеств, должно быть, решила Ее Величество. Понимая степень ответственности, Брессан тут же приставил к вдовушке горничную, которая должна была докладывать ему обо всем, что произойдет между чаровницей и цесаревичем. Но не происходило ровным счетом ничего. Великому князю было решительно плевать на женские чары, и в результате соблазнительница потерпела сокрушительное поражение.

Должно быть, понимая, что после такого афронта второй раз можно и не подняться, Чоглокова, которая только что разрешилась от бремени, взялась за Екатерину Алексеевну.

«Послушайте, я должна поговорить с вами очень серьезно», – записал слово в слово дежуривший в тот день за стеной слухач. В отсутствие хозяев дворец в Ораниенбауме был отремонтирован заново, причем неофициально ремонтом руководила Тайная канцелярия, так что теперь Шешковский приобрел на несколько пунктов наблюдения больше. В свойственной ей манере долго и нудно выражать самые простые мысли, Мария Семеновна сначала повела пространный разговор о преданности мужу, незаметно перейдя к долгу перед страной и правящим домом. После чего заметила, что «случаются время от времени такие положения высшего порядка, которые вынуждают делать исключения из правил». После чего Чоглокова вдруг выпалила: «Вы увидите, как я люблю свое отечество и насколько я искренна. Я предоставляю вам выбрать между Сергеем Салтыковым и Львом Нарышкиным. Если не ошибаюсь, то избранник ваш последний». На что не ожидающая такой откровенности Екатерина Алексеевна воскликнула: «Нет, нет, отнюдь нет!» – чем выдала себя.

Очень довольная собой Чоглокова понимающе кивнула своей подопечной, пожав ей при этом руку: «Ну, если это не он, так другой, наверно».

Цесаревна подавленно молчала.

«Вы увидите, что я не буду вам помехой в этом деле». Должно быть, статс-дама подмигнула Екатерине Алексеевне. Этого не заметил наблюдающий в особую дырку слухач, но так видел происходящее Шешковский. «Главное результат, главное…» – Чоглокова сделала движение руками, будто бы баюкает младенца.

Больше Степан уже не мог сидеть на месте и поспешил к Фредерике. Что сделает влюбленная девица, которой только что недвусмысленно сообщили, что двери ее темницы не заперты на замок, а всего лишь прикрыты? Свяжется со своим возлюбленным и… О, то, что он опоздает, и Салтыков успеет сделать свое черное дело, заставило Шешковского загонять коней. План выведения из строя Салтыкова разрабатывался буквально на ходу. С собой Шешковский взял передовой отряд, состоящий из профессиональных военных.

На въезде в Ораниенбаум его уже поджидал весьма довольный собой Брессан.

– Салтыков назначил Екатерине Алексеевне свидание в рыбацкой хижине, к ночи, когда Петр Федорович сядет играть в карты с Чоглоковым, – безжалостно выпалил он в лицо Шешковскому, едва тот, еле живой, вывалился из кареты. – Сегодня ночью она прибудет туда в сопровождении пары слуг.

День и ночь поменялись местами, Шешковский глотал ртом воздух, но того становилось все меньше и меньше. Лицо Степана, серое от дорожной пыли, с черными потеками пота, казалось устрашающим. Сделав пару шагов, он был вынужден сначала опереться на руку своего осведомителя, а потом и сесть на пыльную траву. «Неужели все», – подумал Степан, теряя сознание.

Его отлили водой, и затем, вновь обретя способность дышать, он еще долго приходил в себя, сидя в зарослях розового иван-чая и не решаясь зайти в воду, дабы хотя бы смыть дорожную пыль и грязь. Но если он решил подменить этой ночью князя, если вознамерился проникнуть в спальню, где Екатерина ждала своего возлюбленного, он должен был, как минимум не вонять, точно немывшийся неделю конюх. Для того чтобы прикинуться князем, нужно было стать князем. Пахнуть, как пах Салтыков, одеваться в шелка и бархат. В темноте, летние ночи темные, Екатерина не сможет распознать подвоха. Главное – найти духи, подобные тем, какими душится его сиятельство. Флакон означенных духов специально раздобыл для него Брессан. Моясь в реке, Степан остервенело тер себя пучком травы, понимая, что этого недостаточно. Без сомнения, следовало идти в баню, но он не знал этих мест и понятия не имел, где можно раздобыть горячей воды, не привлекая к своей особе внимания посторонних. Наконец омовение было завершено, и, тщательно обнюхав барина, денщик подал шелковую рубашку, Брессан тут же щедро спрыснул Шешковского княжескими духами. С непривычки показалось отвратительно. В обычной жизни Шешковский предпочитал носить парик, но Салтыков не пользовался париками, так что он тоже не стал рисковать.