Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии

«Человекодракон Нумихразор Эрнашар из рода Двукрылых. Он может искупаться в короне нашего Солнца и добр, как никто в этом паршивом жестоком мире. Скорлупа змеиного яйца, прежде чем расколоться и выпустить его на волю, грелась в розовых песках под пурпурными небесами целых сто лет. Его отец погиб в честном бою от руки рыцаря Круглого стола сэра Ланселота, а мать – ровесница Святого Августина. Ему сейчас по-нашему семнадцать лет. Он, наверное, задержался на своей планете, где днем сияют три фиолетовых солнца, а по ночам над головой играют вперегонки семь изумрудных лун, и еще я вас не боюсь, потому что я люблю его больше своей никчемной жизни».

– Ты благоволишь нам что-нибудь ответить?

– Наташа, – мягко сказала химичка, – я… мы (кивнул биолог, учительница музыки, вздрогнул физик и еще несколько преподавателей) уверены, что существует совсем не страшное и нормальное объяснение…

Наташа перевела прозрачный взгляд на Ларису Васильевну.

«Не выгораживайте меня. Не вредите себе. У меня есть дракон, который защитит меня от всех – от КГБ, ЦРУ, от лжи и от одиночества. А у вас никого нет. Спасибо, но подумайте о своих проблемах».

И они как-то поняли. Как-то смутно догадались, что дела зашли слишком далеко и самое лучшее – промолчать. В этом отдельно взятом случае. И поберечь силы для других.

На большой перемене Наташу вывели из строя. Она с удивлением заметила, что в центре каре – перспективный способ построения пехоты для противодействия кавалерии в один определенный исторический момент – стоят лишь директор и завуч. Не высилась машина для рубки голов, не было даже виселицы.

– Товарищи, – тяжело начал директор, – у нас в школе ЧП…

До Наташи доносились лишь обрывки фраз: «…связалась со шпаной… уголовник-каратист из 17-й школы, знаем что там за публика… почти доказанная кража ценных предметов… международное положение… наш город, кующий мир во всем мире… империалистические символы… есть и другие нарушители школьной дисциплины… пусть подумают…»

Школа с седьмого класса и выше молчала. Взрослые смотрели отсутствующе на белые кирпичные стены. Ученики переглядывались. Для большинства из них понятия «издевательство» и «унижение» как-то все еще не вязались с образом учителей, взрослых, наставников и примеров для подражания вообще, и все же… Настя была бледна. Пашка морщился. Маринка играла желваками на скулах. Лена Ваксберг прикрывала ладонью рот. Сергей показал глазами Бесшабашному на неестественно равнодушное лицо Вовика Ходькова, и оба парня сурово кивнули друг другу.

– А теперь вон отсюда, Балевская! Чтоб ноги твоей здесь не было без родителей! – закончил директор.

С минуту Наташа стояла, а потом медленно пошла сквозь расступившийся строй.

– Всем по классам! – рявкнул завуч, заметив, что несколько школьников попытались улизнуть вслед за Наташей. – Ковтун! Новикова, Диденко… и остальные, а ну на урок! Нечего демонстрации устраивать.

* * *

Наташа содрогалась, словно прилепленная к киловаттному проводнику. Она тряслась, как руки алкоголика до опохмелки. Она дрожала, точно осенний лист под яростными порывами. Слезы часто-часто капали на плечо ее друга и стекали на грудь, испаряясь от жара чешуйчатого тела юноши-дракона. А он ласково теребил ее волосы и целовал девушку в висок, где билась в такт рыданиям синяя веночка. Наташа была благодарна ему. За понимающую нежность. За силу и доброту. За то, что не неистовствовал, а быстро овладел собой и, заперев гнев на тяжелый замок, не предложил за семь секунд оставить на месте 130-й школы кратер с лужами расплавленного кирпича на дне. За то, что существовал вопреки гнусной лжи, что сказки – это неправда. За то, что любил ее. Как человек. И как дракон.

– Что ж будет-то? – всхлипывала девушка. – Вот заявят сейчас куда надо… Придут, скрутят тебя, перекантуют и на полигоны свои поганые повезут… Нет, нет, молчи! – замотала Наташа головой. – Ты их не знаешь! Эти всё могут, миленький.

– Не бойся, я принял меры, милая, – продолжая целовать ее в лоб, успокаивал Нуми. – Распад энергии октаронита ускорен под действием заклинания. Не подарю же я тебе необработанную магию. Скоро все те останутся в дураках и…

– Они забрали у меня твой подарок! – плакала Наташа.

– Я принесу тебе целое ожерелье.

– Ой, нет! – Она откинула голову и почти обезумело поглядела на него. – Знаешь что? Нужно немедля все наше собрать, и ты унесешь его далеко, где ни одна собака легавая не найдет. Прямо сейчас!

– Может… взять и тебя, Наташа?

Никогда еще ей так не хотелось поцеловать его. В губы. По-взрослому. Даже не как в фильмах или романах, а по-настоящему. Еле удержалась. Разве первый истинно любовный поцелуй должен быть таким – под напором враждебных вихрей? Или все-таки он должен разразиться подобно внезапной грозе?..

– Нет. Еще нет… Говорила я тебе, дурачок мой любимый, не надо мне сокровищ, кроме тебя.