Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии

Павел переедет в Москву. После работы будет огрубевшими от баранки грузового такси руками забивать во дворе козла, посматривая на Останкинскую башню над жестяными крышами домов. И часто будет раскрывать школьный альбом, где фотография Наташи Балевской отсутствует.

Рванет из воинской части, спасаясь от беспредельных измывательств дембелей, Тимур Новодворов. Ему прострелят руку гэдээровские пограничники, но он успеет рухнуть к ногам западногерманского полицейского со словами: «Nicht schieβe bitte! Ich bin ein russisch Fahnenfliehtige»[37]. Через несколько лет, в Британской Колумбии, он будет вглядываться в монитор дорогого компьютера, а тот будет показывать сканированные с фотокарточки лица смеющихся Насти и Наташи. В другой половине экрана будут мелькать виртуальные копии старинных гравюр и ренессансных картин – все с драконами.

В 1995 году Елену Ваксберг разнесет взрывом террорист-самоубийца. Она оставит двух девочек сиротами, а муж ее, капитан израильской армии, отправит детей в Новую Зеландию. Патологоанатомы, копаясь в Лениных останках, обнаружат на позвонках у основания черепа необъяснимый след чего-то острого, но, во всяком случае, не осколка. Этот факт в протоколе вскрытия отмечен не будет.

Сергей останется в родном городе, сделается без подхалимства и задолизания начальником цеха одного из секретных заводов. В один определенный момент он повстречает в производственных корпусах американцев и других военных специалистов натовских государств. И однажды, поведя иностранных коллег на рыбалку с ночевкой, он окажется на том же самом месте на крутом берегу Нерки и прикроет лицо давно не наводившей страх в его районе города рукой. Сергей Иванович уберет ладонь с глаз, только когда высохнут непрошеные слезы, а двадцать минут спустя начнет подтягивать пьяным англичанам в их заморских песенках.

Маринка и Настя начудят больше всех. Они окончат университеты в северной столице, живя в одной комнате общежития и деля все – от белых ночей, копеек и бутербродов до белья и любовников. После они вернутся домой. Настя пойдет в органы МВД, но через пять лет, доказав, что бабка её – литовка, переберется в Прибалтику и рьяно примется изучать язык, дабы получить работу в местной детской комнате полиции, ища хоть на капельку большего совершенства в этом несовершенном мире. Маринка же станет учительницей биологии и будет кочевать из школы в школу, то ли по причине сварливого характера, то ли помня сотни Наташ и Маш, не имеющих персональных огнедышащих покровителей. Частенько будет ходить в гости к одной семье. Вместе с опустившим брюзглый животик Николаем Сергеевичем и рано поседевшей Ларисой Васильевной вечерами они будут пить горячий чай, задумчиво разглядывая морозные узоры на окнах кухни, пока радио с холодильника будет лгать про очередную войну.

Можно добавить, что Наташина учительница музыки и пения будет тихонько стареть на Энском проспекте Екатеринбурга-города, продолжая преподавать детишкам азы прекрасного. Смерть однажды придет к ней и бережно подхватит выпущенную из немеющих рук скрипку со словами: «МОЖЕТЕ ВЗЯТЬ С СОБОЙ – ИНСТРУМЕНТЫ ТОЖЕ ИМЕЮТ ДУШУ».

– А ведь я-то, сукина дочь, разглядела в нем что-то не от мира сего, – выпалила Маринка, отсуствующе глядя в раскиданные возле магнитофона сине-белые кассеты МК-60–2, и улыбнулась судорожной циничной ухмылкой: – И сон потом видела, что плывешь ты, Наташа, через чистое-пречистое озеро. Плывешь и хохочешь – как не в своем уме. Туман стелется. Липкий такой, гадкий, словно на кладбище. И василиск[38] твой стоит на берегу и тоже смеется. А тишина! Только смех, как от щекотки, повизгивает и пилит мне по мозгам… Надо было тебя предупредить, когда ты мне стихи принесла, – и она, протянувшись, погладила Наташину руку, зло сглотнув горькую от табака слюну.

– Может… как-то его вызвать, дракона-то? – пробормотал Пашка.

Сергей сморщил лоб и поморгал:

– Радиоволны?

– Помолиться? – предложила атеистка Настя. – Взяться всем за руки и мысленно орать во всю мочь. Глупо… Но все же лучше твоих радиоволн.

– А докричимся до другой Вселенной? – усомнился Тимур, роясь в памяти о прочитанном в научно-фантастических романах способе ментального общения с инопланетянами.

Наташа качала головой. Все опять умолкли.

– Думаю, лучше погодить пока твоему Финисту[39] прилетать, – сказала Маринка.

Наташа встрепенулась и с вопросительной мольбой впилась глазами в строго-печальное лицо Новиковой, которая ласково продолжила:

– Он не дурак, твой ясный сокол, сам в силки лезть. Вот подождет, пока все стихнет, и объявится.

Мелькнувшая улыбка завяла на губах Наташи. Сергей шумно вздохнул, Ленка отвернулась, пряча лицо в колени. Санька предложил всем пачку «БТ». Сигареты пошли по кругу. Наташа, поколебавшись, отказалась. Маринка показала свои. Настя смачно засмолила, Ленка выпросила пару затяжек у Сергея. Тимур и Паша не курили.

Бульк… бульк… бульк…

– Кого там нелегкая несет, – сказал Настин хахаль с досадой. К стайке ребят неторопливо шли двое мужчин в резиновых сапогах, с ведром и удочками.

– Рыбачки, – сплюнула Маринка.