Третьи дворы

«Зачем? Ты ничем не смог бы помочь»

«Да уж, я на редкость бесполезная личность». – Иван не сдержался и тут же себя за это осудил, но сообщение уже ушло. Ответ не приходил минуты три – Иван успел раскаяться в своей несдержанности и снова обругать себя истериком и идиотом. Но сообщение все же звякнуло.

«Упаднический дух в тебе силен! Как люди с такой внешностью могут иметь столько комплексов?»

«Внешность – это ерунда. Оболочка. На одной внешности далеко не уедешь»

«Ну, спасибо… ты такого высокого мнения о моей работе!»

Иван вскочил и забегал по комнате. Сегодня он ведет себя так, как не вел никогда в жизни. Он говорит глупости, делает глупости – и ухитряется обижать человека, на которого хотел произвести наилучшее впечатление. А вместо этого – ляпает, не подумав, глупые и пустые слова! Которые, разумеется, в глазах Андре переворачиваются ровно с ног на голову.

«Я не имел в виду твою работу! Знаешь, я никак не могу поймать нужную волну. Я говорю не то, делаю не то, и получается совсем не то, чего я хотел!»

Иван остановился, чтобы не начать расписывать все свои эмоции – и по поводу впечатления, которое он хотел бы производить, и по поводу сожаления о бездарно проведенном вечере… но Андре не любит слюнявых рефлексий. Андре – американец. Он не понимает творческих депрессий, метаний и переживаний…

Хотя… почему Иван отказывает ему в этом? Просто Андре не выставляет это напоказ. Держит глубоко внутри, как настоящий мужчина, не ведет себя, как нытик и хлюпик… Он, обладающий внешностью воздушной девушки, проявляет себя более мужчиной, чем Иван, со своими рельефными мышцами и щетиной.

«Почему? Что с тобой случилось?»

Сообщение было вовсе не таким, которое предполагал увидеть Иван. Он как раз думал о том, что Андре неинтересно его состояние – и вдруг такой вопрос… но главное, что Ваня не знал, как на него ответить. Он сам не понимал, что с ним случилось. И злился на самого себя.

«Я влюбился. И ничего не могу с собой поделать».

Ответа на это сообщение не было очень долго – ну, или так показалось Ивану, который застыл в ожидании.

Андре смотрел на это сообщение и думал, что делать. Дать мужчине зеленый свет? Но есть риск, что влюбленность окончится ровно в тот момент, когда Иван не мозгом, а своими ощущениями поймет, что Андре все-таки мужчина.

Влюбленность окончится, Иван сбежит, а Андре снова останется с разодранной в клочья надеждой на взаимность.

Сколько раз так было! Сколько раз мужчины искренне считали, что влюблены, что хотят быть вместе – и сбегали после первой совместной ночи… винить их Андре не мог. Как можно винить человека в его ориентации? Разве мужчина виноват, что его тело и разум хотят не мужчин, а женщин? Да боже мой, это нормально! Но это очень больно для человека, который заставил себя поверить, что его действительно любят. Его настоящего, а не подиумный образ в платьице.

Андре не хотел верить, всегда знал, что ошибется – но каждый раз маленькая надежда подтачивала уверенность в своей позиции. А вдруг? Вдруг вот сейчас – это тот самый человек, который действительно любит Андре? Вдруг он – не сбежит? Вдруг – именно этот останется?

Но – сбегали. Любили – глазами. Любили – ходить  вместе в клубы, развлекаться, посещать показы. Общаться с Андре-звездой, Андре-моделью. Андре-человек, Андре-парень никому не был интересен. Так было каждый раз. Еще были геи, которые ненавидели ту самую девочку-модель. И Андре получал голый секс, секс как спортивное занятие. И то, и другое было каким-то располовиненным, картинка не складывалась целиком – а соединить две половинки в одно целое никак не получалось.

Конечно, Андре понимал, почему все это происходит. Никто не был виноват, что природой дана ему эта уникальная внешность. Прекрасная, восхитительная внешность, давшая ему возможность стать звездой, заниматься делом, которое он искренне любил. Он каждый день благодарил небеса за данное ему счастье быть таким, какой он есть. Он нравился самому себе такой, какой есть.  Он был – единственный. Но единственный – это значит «одинокий»… вероятно, за полученную природную щедрость надо было расплачиваться. И расплачиваться именно так – одиночеством. Ну что ж… Андре был к этому готов, и за последние лет восемь успел привыкнуть к тому, что неизменно остается один. Цветы, бриллианты, яхты, виллы – все мужчины были готовы бросать к его ногам. Не могли они только воспринять его такого, каким он был на самом деле. Не девочкой. Нет, совсем не женский характер был у Андре, и вел он себя не по-женски, если не играл перед кем-то роль. А роль невозможно играть постоянно… поэтому мужчины сбегали, как только заканчивалась роль – и хотя по-прежнему пытались общаться с Андре-девочкой и бросать к ее ногам весь мир, Андре-мальчик им такой возможности не давал. Не хотел. Для него это было обидно…