Третьи дворы

Иван выбежал на Конную, во дворах которой жил, на ходу запахивая куртку, и взмахнул рукой. Первый же попавшийся частник согласился подбросить его до отеля на Большой Морской. Иван запрыгнул на переднее сиденье, и остатки сомнений окончательно выветрились из его головы. Ну и пусть он не ответил мне, думал Иван. Я хочу всего лишь поговорить! Я не собираюсь набрасываться на него, не собираюсь провоцировать и чего-то от него ждать, я хочу просто по-го-во-рить. Так, как мы говорили с девушкой Андреа, до ее признания на кораблике – обо всем сразу. Без задних мыслей. Если он захочет – он впустит меня. Если не захочет – ну что ж, я не обижусь. По большому счету, можно ли обижаться на человека, который не захочет тратить свое время на пустопорожние разговоры по ночам? Он американец, ему чужда эстетика ночных кухонных посиделок за разговорами «по душам»…

6.

… Поговорить? Он хочет со мной поговорить?

Андре вдруг занервничал. Что это, очередная попытка спровоцировать? Или действительно просто желание пообщаться? Но… о чем? У них не клеились разговоры «ни о чем» весь день. Они ухитрялись друг друга все время задевать, обижать, все время находились темы, которые одному из них оказывались неприятны… и вдруг – поговорить… «Я хотел бы тебя понимать…» Понимать? Но… зачем?

Андре вылез из-под одеяла и бездумно зашагал по комнате.

«Меня понимать очень сложно, Ваня, – говорил он в темноту, – меня трудно понять, если не знать всей этой чепухи про мои неудачи с мужчинами, с женщинами, про то, как мной пытаются воспользоваться, как бегут от меня те, кто видит только модель… как ты сможешь понять меня, ведь я не собираюсь рассказывать тебе всего этого, а сам ты не догадаешься, ведь ты не знаешь, что это такое… Ты сейчас начнешь придумывать темы для разговора, но ты не сможешь понять, почему я читаю книжки вместо того, чтобы смотреть сериалы – как, как я тебе это могу объяснить, если и сам не знаю? Как я смогу тебе объяснить, почему мне неинтересно в модельной тусовке? Я сам этого не понимаю! В конце концов, не могу же я признаться тебе, что считаю себя немножко на другом уровне, не таком, как все эти модельки… да, я считаю себя лучше. Это звучит так снобистски, что я самому себе это говорю не так уж часто, а произнести это вслух и вовсе никогда не посмею.  Зачем тебе меня понимать… понимать – это значит принять, в некотором смысле влезть в душу, увидеть ее самые укромные уголки и слабые места. Я не хочу показывать свои слабые места. Их будет знать только Дуглас. Но Дуглас никогда не сделает ничего во вред мне. А ты? Я не знаю, кто ты. Вдруг ты захочешь сделать мне больно? Нет, я не хочу перед тобой открываться! К тому же… вдруг я по-настоящему влюблюсь в тебя? Ведь совсем не секрет, что люди имеют свойство любить тех, кому доверяют. Если я начну тебе доверять, я захочу надеяться на что-то большее, я снова захочу ждать своего «вдруг», я буду бояться тебя потерять, мне будет больно… да и могу ли я тебе доверять? Я вывернусь перед тобой наизнанку, а ты хлопнешь перед моим носом дверью и продашь мои откровения какой-нибудь желтой газетенке… или не продашь? Может быть, и нет – ты не показался мне подлым человеком. Молча уйти ты можешь, а вот предать… не знаю. Может быть, и нет. Но даже если ты просто растворишься в утреннем мраке и я опять останусь один – все равно мне будет больно. А ты растворишься… в Нью-Йорке ты встретишь тысячи красивых девушек-моделей. Какая-нибудь из них может быть похожей на меня – не так уж сложно быть блондинкой с серыми глазами, черными бровями и тонкой фигурой. Это стандартный типаж, только у этой девушки передо мной будет огромное преимущество – она будет настоящей девушкой. Понятной, объяснимой, совершенно нормальной. Ты влюбишься в нее и станешь придумывать поводы, чтобы пореже со мной видеться. А потом и вовсе пропадешь. Нет, разумеется, я пожелаю тебе счастья. Я буду рад за тебя. Я даже помогу тебе. Но мне будет очень обидно и опять одиноко, как ты не понимаешь… зачем тебе сейчас понимать меня, если завтра все равно все очень банально и больно закончится?»

Стук в дверь прервал его внутренний монолог. Андре испуганно потянулся за халатом, запутался в нем, споткнулся…

– Who is there? – парень забыл, на каком языке сейчас нужно говорить, и с досадой распахнул дверь. На пороге стоял Иван и молча на него смотрел.

– Я… я думал, ты позвонишь, – пробормотал Андре, завязывая пояс халата и теребя рукав.

– Я ехал и думал, откроешь ты мне дверь или нет, – Иван заговорил так просто, будто разговор уже давно начался.

– Я не знал, что это ты.

– Если бы знал – не открыл бы?

– Не знаю, – честно признался парень, – я еще для себя не решил.

– Значит, мне повезло.

– Или наоборот, – пожал плечами Андре, – хочешь кофе?

– Нет, я напился чаю дома. А ты любишь чай?

– Не очень. Знаешь, у нас чай пьют только если простудятся. Ну, заболеют.   А обычно пьют кофе…