Третья Арена

Глава 18.

Я почти удивлен, когда просыпаюсь на следующее утро, все еще живой и невредимый. Ночью с нами не случилось никакой катастрофы, как я ожидал. В какой-то момент я даже заснул. На мне все еще тяжелый металлический шейный бандаж, который работорговцы надели на меня, и я понятия не имею, как я собираюсь его снять; Я точно не могу заставить Молли взяться за него топором. Это раздражает и обременительно, но это просто еще одна мучительная боль, которую мне придется вытерпеть. Мои раны болят, когда я начинаю подниматься по лестнице. Добравшись до люка, я отталкиваюсь руками и обнаруживаю, что он застрял. Я толкаю снова, вкладывая в это больше силы. Но она не сдвинулась с места. Я начинаю паниковать. Темнота внизу, в бункере, кажется, внезапно окутывает меня, а застоявшийся воздух, кажется, становится еще жарче. Я не могу не думать о тюремной камере, в которой мы с Беном были заперты на Арене 1 все эти месяцы назад. Наконец я упираюсь плечом в люк достаточно сильно, чтобы он поддался. Петли со звоном отскакивают, когда я ударяю по ним ладонями. Я быстро поднимаюсь по лестнице, и зрелище, которое предстает передо мной, заставляет меня вскрикнуть от отчаяния. Все исчезло. Из-под половиц подо мной я слышу, как люди дергаются, просыпаясь, пытаясь добраться до лестницы и выяснить, что заставляет меня выть. Райан первым вылезает из ямы. Он смотрит туда, где я сижу, скорчившись на полу, с встревоженным выражением на лице. “Он забрал все!” Я плачу. “Крейг. Он украл все.” Остальные начинают выходить из подземного бункера и с тревогой оглядывают пустую комнату. Еда, оружие, наши рюкзаки - все исчезло. Затем я понимаю, с еще большим отчаянием, что наша карта тоже была украдена. Райан подходит и поднимает меня на ноги. “Мы не можем оставаться здесь, Брук. Мы не знаем, кого он предупредил о нашем присутствии. Нам нужно уходить.” Я знаю, что он прав, но я едва могу стоять. Шок от потери нашего имущества слишком велик для меня, чтобы вынести его. Вся эта еда исчезла, и средства, с помощью которых можно охотиться, тоже украдены у нас. Что мы будем делать? Наконец мне удается встать и, пошатываясь, выйти из лачуги на яркий дневной свет. По крайней мере, наши велосипеды остаются. Крейг, должно быть, оставил их, зная, что шум двигателя разбудит нас. Без карты, которая привела бы нас в Хьюстон, у нас нет другого выбора, кроме как следовать вдоль Миссисипи на юг. Дороги здесь настолько разрушены, что нет даже никаких указателей, по которым мы могли бы следовать, а бомбы все сровняли с землей, а это значит, что нет даже каких-либо различимых ориентиров. Это может добавить еще несколько часов к нашему путешествию, но, по крайней мере, в конце концов мы окажемся в Луизиане, а затем нам остается только двигаться на запад, пока мы не доберемся до Хьюстона. Мы садимся на велосипеды и едем, мое сердце падает, когда я теряю еще немного веры в доброту человечества.