Третья стихия

Михаила его распоряжения не касались, поскольку оружия у него не имелось. Кроме того, Михаил, не отличавшийся отменной реакцией, все же предчувствовал, что нечто в этом роде может их здесь ожидать, и поэтому немедленно занялся исправлением своей ошибки, то есть — самоликвидацией из отеля вместе со всей своей группой. Пока позади него трое вооруженных каторжников медленно избавлялись от оружия, он уже вновь стал единым целым со своим внутренним Проводником и не только нащупал межпространственную дорожку, но и приступил к осуществлению коварной мести наглому майору Барни, торжествующему уже легкую победу, ради которой ему не пришлось даже вылезать из-за стойки. Михаил вновь, как в первый раз, простер зону своего влияния целиком на весь зал, не забыл захватить в эту зону своих попутчиков и, крикнув мысленно Карригану: «Владимир, помогай!» — двинулся вперед по открытой лишь ему дороге. Позади стукнулись глухо о ковер три брошенных лазерника, а в следующий миг розовый холл полностью очистился от слуг закона — Михаил, по сути, выдернул из-под них отель, унеся его с собой в базовую реальность. Так что все «серые береты», лишившиеся помещения, вместе со своим начальником, потерявшим облюбованную им стойку, должны были оказаться теперь на свежем воздухе, посреди голой пустыни. Правда, где-то там поблизости в пустыне находился их полицейский катер, великодушно оставленный в распоряжение полиции ускользнувшими от них похитителями недвижимости.

Куда ведет новая дорога, Михаил не знал. Он уже понял, как выводить отряд в желаемое место, вся загвоздка была в том, что он пока еще не знал здешних мест и не представлял себе даже примерно, чего именно ему надо желать. И хотя среди его «ведомых» опять имелся Странник — Бол Бродяга, но тот не торопился сбивать Проводника с выбранной им дорожки, что и естественно: Болу наверняка было все равно, в какой из декораций искать лекарство от своего редкостного недуга. А между тем с каждым шагом становилось все очевиднее, что дорога Михаилу попалась на сей раз какая-то сомнительная: туман за окнами как будто бы сгущался и все более темнел, да и с самим отелем происходило что-то неладное. Зал вокруг Михаила по мере его продвижения вперед неуловимо изменялся, чем далее, тем больше, становясь постепенно совершенно неузнаваемым. Изменялся также воздух в зале — Михаил мог бы поклясться, что воздушная субстанция, снабжающая кислородом его легкие, быстро и прямо-таки катастрофически уплотняется. Но, поскольку повернуть назад Михаил не мог и свернуть куда-нибудь в сторону с каверзной дороги также не представлялось возможным, ему ничего другого не оставалось, как идти по ней вперед, все дальше, вместе со всем грузом, при молчаливой поддержке Карригана и, возможно, Бола Бродяги.

Когда дорога наконец закончилась, Михаил отказывался уже узнавать помещение, которое он на себе волок, а кроме того, отказывался понимать, как он умудряется еще дышать тем сиропом, в который превратился наполняющий это помещение воздух. Туманная пелена за окнами если и растаяла, так то, что после нее осталось, оказалось еще более неопределенным: в распахнутых окнах плавала теперь какая-то слоистая сине-зеленая муть. Очень походило на то, что Михаил привел свою группу в то место, которое больше всего соответствовало его теперешнему настроению: хмарь, муть и неопределенность.