Третья стихия

Опустив с облегчением свой нелегкий груз, Михаил обернулся на спутников и тут окончательно утратил ощущение реальности происходящего: позади него стояла бригада натуральных утопленников со светящимися глазами. Все они были, без сомнения, узнаваемы, но ровно настолько, насколько может быть узнаваем человек по портрету какого-нибудь крутого сюрреалиста, отождествляющего мир, как минимум, со склепом, а людей в нем, соответственно, — с мертвецами, ведьмами и вампирами. Михаил переводил изумленный взгляд с одного попутчика на другого: цвет их лиц представлял сейчас оригинальную смесь оттенков в синей гамме — от бирюзы до ультрамарина. Волосы у всех сильно отдавали в зелень. Но главное изменение претерпели их глаза: какого бы цвета они ни были в реальном мире, сейчас очи у каждого светились ровным голубоватым светом. Взгляд Михаила непроизвольно задержался на Илли. «Ох, девочка!.. Не приведи Господь тебе сейчас в зеркале себя увидеть!.. Кондратий ведь может хватить без подготовки…» Впрочем, новый имидж роковой ведьмочки в какой-то мере ей даже шел. Рейчел, по мнению Михаила, в обличии русалки даже похорошела. В отличие, например, от Фредди Бельмонда или Попрыгунчика. Бедняга Бельмонд напоминал теперь этакого неряшливого упитанного вампира, а Попрыгунчик смотрелся его антиподом — вампиром отощавшим. На брата, Карригана и Голса без содрогания смотреть было просто невозможно: троица зомби, покинувших уютные склепы, чтобы поохотиться за свежим человечьим мяском. Наверняка и сам он выглядел теперь не лучше, хотя желания покусать окружающих у него пока еще, слава Богу, не возникало. Оцепенение слегка отпустило Михаила лишь при взгляде на Бола Бродягу — каждая отдельная запчасть Бола обзавелась маленькими плавничками и рыбьим хвоетиком, так что Бол, в отличие от остальных, выглядел в новом неожиданном образе довольно забавно и походил теперь на какой-то самодвижущийся аквариум. Вся команда хранила растерянное молчание, оглядывая в смятении друг друга и преобразившееся помещение, отделанное в прошлом, кажется, австралийским розовым кедром. Сейчас отделка зала напоминала бурый мшистый капролит. Электрические светильники превратились в причудливые образования, вроде шарообразных мочалок, но продолжали почему-то при этом светиться. Стойка и кресла сохранились, однако слегка видоизменились и поросли мхом, так что входить с ними в какой-то осязательный контакт не возникало ни малейшего желания.

— Батюшки, да что же это?.. — первым подал голос упитанный вампирчик Фредди Бельмонд, протянув вопрошающе нетвердую синюшную руку в направлении своей любимой, совершенно неузнаваемой стойки.

— Бред какой-то, — вякнул из-за его спины тощий вампир и, нервно хихикнув, повалился в ближайшее мшистое кресло. Валился он несколько замедленно — слишком густой воздух слегка замедлял движения, лишая их резкости.

— Вот так приехали!.. Ну, Мишка, ты даешь! — произнес натуральный зомби Петр, наклоняясь к полу за своим лазерником. Но на пятнистой поросли, в которую обратился ковер, брошенных лазерников не обнаружилось: Михаил, похищая в очередной раз недвижимость, не позаботился о том, чтобы захватить в сеть брошенное оружие, и все три лазерных пистолета остались лежать в чистом поле по соседству с облапошенной группой захвата.

— Да вы не волнуйтесь так, — донеслось успокаивающе со стороны аквариума-Бола. — Это реальность такая метаморфозная. Третьего рода. Когда вернемся отсюда, все станет на свои места.

— Что значит «третьего рода?» — живо встрепенулся тощий вампир, он же — Попрыгунчик. — Я вас правильно понял, что существуют еще ка- кие-то «первый» и «второй» род реальностей?

— Ну да, разумеется, — откликнулся Бол. Михаил нашел глазами в аквариуме ту рыбку, которая была ртом Бродяги, и увидел, что рыбка-рот удлиняется, растягиваясь в улыбке. Наверное, Болу показались забавными люди, ничего не смыслящие в декорациях и рискнувшие при этом по ним странствовать. Скорее всего он, конечно, снизошел бы до того, чтобы объяснить им разницу между родами реальностей, как и ему, наверное, когда-то в детстве в первый раз ее объяснили, не раздайся в этот момент стук в дверь. Стук был уверенным и даже каким-то официальным.

Новорожденные ведьмы, вампиры и зомби тревожно переглянулись. Тот из них, что недавно еще был Петром, сплюнул себе под ноги и буркнул, нервно засовывая в карманы безоружные руки:

— И здесь начинается!..

В дверь еще раз настойчиво постучали, после чего Бельмонд, окинув молчаливую компанию светящимся взглядом загнанного на солнцепек вампира, произнес нерешительно:

— Войдите!..