Третья стихия

После его разрешения дверь распахнулась, и в холл быстро вошли один за другим четыре вооруженных синелицых утопленника в черных бесформенных балахонах и с ними — один понурый, безоружный водяной — маленький старичок с всклокоченной бородой и волосами цвета зеленки. Утопленники держались уверенно и даже как- то по-хозяйски, старичок водяной смотрелся в их окружении приговоренным преступником, ведомым на эшафот. Шкафообразный громила, вошедший первым и выглядевший несомненным начальником отряда, остановился прямо перед Михаилом и произнес с сильным гортанным акцентом, однако по-русски и вполне понимаемо:

— Попрошу ваши документы, граждане!

«Оп-ля! Вот тебе, бабушка, и единая ментальность!» — порхнула в голове у Михаила подозрительно паническая мысль, в то время как руки его принялись уже сами собой непроизвольно шарить по карманам в поисках несуществующих документов. Но объяснение с властями решительно взял на себя Петр.

— Какого черта вам здесь надо? — рявкнул он, выступая вперед и угрожающе посверкивая своими новыми «лучистыми» глазами. На Петре тотчас же сфокусировались четыре пары столь же лучистых глаз-прожекторов, а кроме того — четыре черных дула. Оружие у гостей было на вид довольно своеобразным, но похоже, что огнестрельным.

— Попрошу ваши документы, документы на собственность, а также разрешение на постройку этого здания на данном участке!..

В конце фразы говорящий слегка запнулся — взгляд его упал на Бола Бродягу.

— Та-а-ак… — протянул он. — А это что такое?

— Не твое дело! — огрызнулся Петр, все более синея, из чего Михаил сделал вывод, что Петр постепенно начинает закипать.

— Ладно, там разберемся, — заключил командир отряда, полностью игнорируя устрашающую игру красок на физиономии собеседника, хотя дома Петру в такой кондиции давно бы уже принялись вызывать неотложку. Впрочем, какое там! Слуга Божий с осиновым колом в руках — вот бы кто по нему сейчас точно плакал в родной реальности, потому что стадия клинической смерти и даже стадия захоронения выглядели на его исторической родине гораздо краше. Другое дело здесь. Вполне возможно, что в данной реальности все было как раз наоборот, то есть — чем румянее и белее, тем, соответственно, ближе к холодной могиле. — Попрошу всех следовать за мной! — распорядился местный страж порядка, кивая головой на выход. Четыре ствола указали одновременно в том же направлении.

И тогда стадия закипания переросла наконец у Петра в стадию решительных действий.

— Бой! — уронил он, исчезая неожиданно из общего поля зрения.

Практически одновременно с его исчезновением произошло сразу несколько событий: во-первых, так же покинули пределы видимости Рейчел с Голсом, а во-вторых, в-третьих и так далее до пяти, попадали на пол, полностью лишившись чувств, представители местной власти. Потом трое пропавших каторжников возникли над бесчувственными телами, наподобие синеоких ангелов смерти, склонились над ними и деловито их обезоружили. Старичок водяной, оставшийся после расправы над слугами закона целехонек, начал осторожно бочком-бочком продвигаться к двери.

— Эй, дед, ты куда? — строго окликнул его Петр.

— А туда! Ухожу я отсюдова! — неожиданно грубо заявил старичок, приосанился и решительным шагом потопал к двери.

— Погоди, дед! Поговорить надо! — крикнул ему вслед Петр. Задерживать деда насильно он почему-то не торопился, хотя сделать это ему ничего не стоило.

Старичок действительно тут же остановился, обернулся и спросил с пробудившимся интересом:

— Вы кто будете-то? Иностранцы, что ли?

— Типа того, — дружелюбно кивнул Петр. Лицо его уже приобрело здоровый нежно-голубой оттенок. Михаил должен был отдать брату должное — Петр умел налаживать контакты с людьми, когда это было ему необходимо.

— То-то я и гляжу, говор у вас больно чудной. И рыбок чудно разводите, — заметил старичок, зыркнув на Бола Бродягу, и продолжал охотно: — Зря вы это затеяли! То есть здание это напрасно здесь возвели! Уходить вам надо теперича из этого здания! Все равно скоро власти заявятся и разнесут этот ваш ампир в щепки! А не уйдете — и вместе с вами разнесут!

— А куда ж нам податься-то, дед? Мы ж нездешние, — посетовал Петр.

— Так это… — Дед почесал в зеленой бороде, поглядел на распростертых на полу стражей порядка, покосился на оружие в руках Петра и изрек: — А я почем знаю?!

Сказав так, водяной занервничал, затоптался, бросая встревоженные взгляды на дверь, — ему, очевидно, не терпелось поскорее смыться из этого незаконнорожденного здания. Тогда в разговор нашел нужным вступить Бол Бродяга.

— У вас здесь в ходу деньги? — спросил он у словоохотливого водяного, приближаясь к говорящим.

— Ух ты!.. — произнес дед, выпучивая глаза и делая шаг назад, поближе к надежной стеночке.

— Покажите-ка мне вашу монету, а лучше, если найдется — купюру покрупнее.

— А зачем это? — подозрительно насторожился дед, забывая даже размазываться по стенке.

— Да не бойтесь, мне только взглянуть, — успокоил его Бродяга.

— Ишь ты… — Заинтригованный дед порылся в своем рубище, извлек из него смятую бумажку, расправил и показал издалека. — Ну гляди!