Третья тайна

Хотя Ник не вызывал у нее тревоги. Роуз давно знакома с ним и знает, что он за человек. Ее сестра не станет рисковать своим сердцем, не обдумав все хорошенько. К тому же Мерси знала, что Ник никогда преднамеренно не причинит Роуз боль.

Но если она все равно пострадает?

Только сама сестра может решить, насколько она готова рисковать. Мерси не имеет права опекать ее в любовных делах.

Если только речь не идет о каком-нибудь мерзавце.

— На этой неделе у тебя назначено УЗИ, верно? — спросила Мерси.

— Да. Жду не дождусь.

Скоро Роуз узнает пол будущего ребенка.

— Свяжешься со мной, да? — Мерси взялась за дверную ручку.

— Конечно.

— Спустишься вниз?

— Я пока не готова говорить с папой. Передай, что спущусь позже.

— Ладно.

Когда Мерси сошла по лестнице, она вдруг вспомнила, что оставила Трумэна наедине с родителями. Она почувствовала угрызения совести и направилась на звук их голосов. Оказалось, все трое успели переместиться на кухню. Трумэн и ее отец, сидя за столом, уплетали яблочный пирог. С мороженым. Мать, сияя, подлила кофе в чашку Дейли. Мерси показалось, что она по ошибке зашла в чужой дом.

Кто эти милые люди, сидящие за столом и наслаждающиеся пирогом?

Трумэн поблагодарил Дебору, сделал глоток и встретился взглядом с Мерси. Его глаза весело блеснули.

— Не хочешь пирога? — поинтересовалась у Мерси мать. — Роуз испекла.

Отец сосредоточился на своей тарелке, стараясь подцепить вилкой последние кусочки.

В животе у Мерси заурчало. Но тут она вспомнила обезображенный труп Роба Мюррея.

— Нет, спасибо. Роуз пока останется наверху.

— С ней всё в порядке? — спросила Дебора.

— Да. Только не давите на нее. — Мерси посмотрела на отца, но тот продолжал есть, не поднимая взгляда. — Она сама решит, как лучше для нее и ее ребенка.

После этих слов Карл Килпатрик поднял голову и открыл было рот, но передумал и вернулся к почти пустой тарелке.

— Я еду домой, — объявила Мерси и, приподняв бровь, взглянула на Трумэна: — Не заставляй меня оттаскивать тебя от пирога.

Шеф полиции в два счета прикончил недоеденный кусок, вытер рот и встал:

— Дебора, передайте Роуз, что пирог просто чудесный.

Мать Мерси снова просияла, глядя на Трумэна. Дейли пожал руку Килпатрику-старшему и попрощался.

Выйдя из дома, он остановил Мерси, прежде чем она успела сесть в машину.

— Как Роуз?

— В порядке. Просто растеряна.

— Ник — хороший парень и, похоже, испытывает к Роуз сильные чувства.

— С чего ты взял?

— У меня есть глаза. Колыбель, которая стоит в гостиной, — особый подарок. Надеюсь, Роуз не собирается избегать Ника.

— Не собирается. Она хочет дать шанс потенциальным отношениям.

— Рад слышать. — Трумэн выглядел донельзя довольным. — Кажется, твоей матери я понравился, — с ухмылкой произнес он. — Она угостила меня пирогом.

— Я заметила.

Трумэн прислонился к ее автомобилю и обнял Мерси. Она вздохнула, словно сбрасывая тяжкий груз, накопившийся за этот долгий день, и растаяла в его объятиях. Хватит думать о трупах, сердитом отце, сбежавшей подозреваемой…

От Трумэна веяло надежностью и уютом. Она прижалась губами к его шее, и он напрягся. Продемонстрировав свою власть над ним, довольная Мерси поцеловала его возле уха.

— Кейли сегодня ночует у подруги, — прошептала она.

Трумэн закрыл глаза. Его тело пробила дрожь от приятных ощущений за ухом.

— Больше ни слова. — Он страстно поцеловал ее и подтолкнул к водительской дверце. — Я поеду следом.

20

Я никогда не видела отца.

Когда я подросла и начала замечать, что у детей в книжках есть и мама, и папа, мне стало любопытно. Несколько лет я мирилась с ответом матери, что у меня его никогда не было. Когда мне исполнилось тринадцать, я поняла, что такое в принципе невозможно, и снова стала расспрашивать.

В тот день мы шли по лесной тропинке к излюбленному месту матери, где она возносила свои молитвы: на солнечной поляне между высокими соснами. Мать часто уходила туда на несколько часов. Называла это «поиском гармонии с природой». Она научила меня повсюду замечать маленькие чудеса. Каждый листик, каждая птица и даже земля под ногами — у всего вокруг имелась удивительная история. Я любовалась поразительными сплетениями лиственных прожилок и задумывалась, каким образом листва меняет цвет и, в конце концов, увядает. Следила за полетом птиц, и мне ужасно хотелось присоединиться к ним — стать невесомой, воспарить. Откуда Бог черпал вдохновение для этих хрупких созданий, порхающих с дерева на дерево? Когда я зачерпывала горсть земли, мне открывались новые миры — миры песчинок, минералов и гальки.

Можно узнать столько всего нового, если найти время…

Мы добрались до места. Посреди поляны торчало несколько старых пней. Мать поставила толстую свечу на самый большой и жестом пригласила меня сесть на пень поменьше. Зажгла свечу, закрыла глаза и задышала глубоко и ровно, впитывая лесные запахи. Через мгновение она присела рядом и встретилась со мной взглядом.

— Твой отец в тюрьме.

Не знаю, какой ответ я ждала, но точно не этот.