Третья женщина

– В конференц-зале есть диван. Наверное, вам будет удобнее там. – Он повел ее дальше. Диван, о котором он говорил, оказался старым и продавленным, но Брейдон не хотел, чтобы София сидела у него в кабинете. Он не думал, что Натаниэлу хватит глупости явиться в участок с пистолетом или бомбой, но на тот случай, если он все-таки придет, по крайней мере, София будет в единственной комнате, которая не сразу попадется на глаза психу. – Я сделаю несколько звонков и вернусь. Комната отдыха за стеной, туалет прямо по коридору, который ведет в приемную. – Он выпустил ее руку, хотя ему и не хотелось. – Ну как, договорились?

София кивнула.

– Мне нужно позвонить Ричарду и рассказать, что произошло, – сказала она.

Брейдон все еще злился, что богач дал своему помощнику ключ от дома Лизы, зная, что там София, но из-за этого они напали на след убийцы.

– Хорошо. Может, и он узнал что-то новое. – Как все и думали, адвокат без особого труда добился освобождения Ричарда.

– Да. – София взяла свой мобильник и села к столу.

Брейдон снова отметил, какая она миниатюрная. После недавних событий она старается держать себя в руках. Силы воли ей не занимать…

Брейдон внезапно понял: если Натаниэл как-либо обидит Софию, он его убьет.

Часы на стене были неисправны. Они тикали неровно, а секундная стрелка застыла на шести. За час София возненавидела эти часы.

Она размышляла. По словам Тэтчера, Трикси Мартин жила довольно уединенно, ее считали почти отшельницей. Если бы не ее начальник, Кэл Грин, еще долго никто не заявил бы о ее пропаже. При этой мысли Софии стало не по себе.

Выходит, у Трикси нет родственников и друзей? По крайней мере, у нее есть начальник и сослуживцы. Образ безжизненного тела Трикси мелькнул перед ее глазами. Софию передернуло.

– Тук-тук-тук! – на пороге показалась Кара Уитфилд; в обеих руках она несла чашки. Одну она протянула Софии. – Не лучший кофе в городе, но он поможет вам не уснуть. А может… давай на «ты»?

– Конечно, спасибо! – Жидкость оказалась теплой. – Мне удалось немного поспать, но все равно я чувствую усталость. Кофе точно мне поможет.

– Можно посидеть с тобой? – спросила Кара.

– Конечно. Здесь ведь ваш конференц-зал, да и мне приятнее в компании. – София нечасто признавалась в этом, но поняла, что так и есть. В одиночестве ей плохо.

Кара села напротив, отпила глоток кофе. Глаза у нее были красные, воспаленные. Недавно она плакала.

– Извини, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но… не могла бы ты рассказать, что случилось с Джеймсом Мерфи? – негромко спросила она. – Я слышала сокращенный вариант, но мне нужно узнать, что случилось, от тебя. – В ее голосе слышалось отчаяние. Видимо, Мерфи был для нее не просто сотрудником.

София передала Каре все, что произошло, начиная с того момента, когда она решила испечь кексы, до прихода Натаниэла и той минуты, когда она пощупала пульс на шее офицера Мерфи и бегом вернулась в дом.

Она замолчала. Кара сидела с опущенной головой, глядя в чашку, и на ее темном лице проступили морщины. Софии хотелось ее утешить, но что она может сказать, чтобы облегчить ее горе? Джеймса Мерфи нашли меньше двух часов назад. Она никак не сумеет облегчить боль Кары.

– Джеймс был хорошим, – наконец сказала Кара, в ее глазах блеснули слезы. – Очень хорошим.

София поспешно достала из своей сумки пачку бумажных носовых платков и придвинула к ней.

Кара, не поднимая головы, вытянула один и промокнула глаза.

– Знаешь, у него остался сын… – охрипшим голосом продолжала она. – Он учится в четвертом классе. Джеймс всегда им гордился, показывал его футбольные награды и почетные грамоты за отличную учебу. Иногда это даже раздражало. – Она рассмеялась, но к смеху примешивались слезы.

– Вы с ним… дружили? – спросила София. Она надеялась, что не слишком лезет в чужую жизнь, но все говорило о том, что их связывало нечто большее, чем просто дружба.

Кара кивнула.

– Пять лет назад, когда меня сюда перевели, я была единственной женщиной в участке. В этом, конечно, никто не виноват, просто до меня здесь женщины не служили. Почти все здешние сотрудники люди неплохие, но без некоторых я бы легко обошлась. – Она едва заметно улыбнулась. – Когда я приехала, не всем понравилось, что я здесь. Дело усугублял цвет моей кожи… Как-то вечером после смены я приехала домой и увидела, что мой дом разгромили. Выбили окна, написали краской на стене оскорбления, вытоптали клумбы… А что я нашла в почтовом ящике, даже сказать не могу.

– Ужас какой! – воскликнула София.

Кара только отмахнулась:

– Теперь все позади, но тогда я очень расстроилась. Было ясно: те, кто это сделал, хотели, чтобы я уехала, но у меня не было денег на переезд. И на ремонт… Помню, я сидела на крыльце и плакала, как вдруг к дому подъехал грузовик.

– Джеймс? – предположила София.