Третий лишний. Он, она и советский режим

До сих пор, рассказывая о взаимоотношениях власти и проституток, я упоминал главным образом милицию, которая, как известно, входит в систему Министерства внутренних дел (МВД). Эпизод в Сочи так же, как и атака на проституток в 1966 году, знакомит нас с еще одной государственной инстанцией, имеющей касательство к этого рода дамам. В планах и акциях Комитета государственной безопасности (КГБ) проститутки играют в высшей степени важную роль. ГБ имеет дело в основном с проститутками высшего разряда, с теми, которые именуются „интуристскими” или чаще „валютными”[102]. Чтобы понять характер альянса тайной полиции с проститутками, заглянем как-нибудь вечером в валютный бар ресторана „Интурист” в Москве и в несколько других таких же заведений и познакомимся с образом жизни того общества, которое само себя называет ЦЕНТР.

Несколько лет назад позади старой гостиницы „Националь”, глядящей своим фасадом на кремлевскую стену, выстроен был второй отель для иностранцев. Здание из стекла и бетона, похожее на вертикально поставленную спичечную коробку, выходит фасадом на улицу Горького и именуется „Интурист”. Два отеля в центре Москвы объединены не только общей сложной сетью проводов для непрерывной визуальной и слуховой слежки за приезжими, но и общими советскими посетителями — проститутками и фарцовщиками, которые постоянно кормятся возле иностранцев. Эта публика появляется в ресторане „Националь” около двух часов дня и неторопливо обедает, подбадривая себя аперитивами в валютном баре на втором этаже того же здания. И гости и сотрудники ресторана знают, что пользоваться валютой советским гражданам закон запрещает, тем не менее, гости расплачиваются долларами и до поры до времени на это странное обстоятельство никто не обращает внимания. Часам к пяти вечера российская публика (и прежде всего молодые красивые дамы в бриллиантах и платьях от Диора) перебирается в ресторан соседнего отеля „Интурист” — ужинать. Еще позднее их можно встретить в нижнем этаже той же гостиницы в валютном баре „Балалайка”. С 9 вечера у  дам с бриллиантами начинается в „Балалайке” главная работа — они ищут на ночь клиента. Так как валютных ночных баров в Москве очень мало, то все иностранцы, склонные к ночной жизни, к их услугам. Идти в номер дамы чаще всего отказываются — это опасно, но предлагают клиенту вызвать такси и поехать в частный дом. Дальнейшая программа ночной московской жизни включает поездку после часа ночи в мотель „Можайский”, который находится на Киевском шоссе, недалеко за окружающей Москву Кольцевой дорогой. Мотель — место более скромное, чем гостиницы в центре города. Здесь живут рабочие, приглашенные на работу из Швеции и Финляндии, а также некоторые западные туристы на машинах. Но у „Можайского” есть и свое достоинство: веселье там затягивается до 4-х утра, когда все остальные злачные места столицы уже закрыты.

Под утро девушки и фарцовщики разъезжаются по своим квартирам, чтобы, проспав до часа-двух дня, снова начать свое круговращение вокруг иностранцев. Это и есть ЦЕНТР — сообщество, включающее примерно 5.000 советских граждан, в котором блистает никак не меньше 400–500 „валютных”, высшего разряда, проституток. Конечно, далеко не все они оказываются ежевечерне в валютных барах. Часть из них в отъезде: на курортах, в деловых поездках в Тбилиси, Ленинграде, Киеве или Прибалтике. Наконец, часть ЦЕНТРА всегда представительствует в советских лагерях и тюрьмах, отбывая наказания за валютные операции, спекуляцию, проституцию, мошенничество и другие преступления, требующие ума, красоты и таланта. Как и все советские люди, шикарные дамы из валютных баров имеют (обязаны иметь!) свою законную службу. Чаще всего они — натурщицы. За два часа работы в студии художника могут заработать четыре — пять рублей. Но служба в храме искусств — только ширма, скрывающая другую работу и другие цели.