Третий не лишний

— Никогда не увидитесь? — Брон, который, как я считала, задремал, вскинул голову и проницательно прищурился, в мгновение ока скинув с себя весь хмель. — Как это, мальчик мой? Вы ведь законные супруги…

— Пусть наша связь останется известной лишь богам, — хмуро кинул Нико. — Как известно, они милостивы. Надеюсь, простят нам то, что после ритуала мы не станем жить вместе. В конце концов, это не настолько уж редкий случай.

— Эй, приятель! — угрожающе начал Рочер, приподнявшись со своего места.

Увы, мой брат, как было видно по его внешнему виду, тоже весьма немало приложился к вину из поистине бездонных подвалов барона Николаса. Никогда прежде я не видела его настолько раскрасневшимся и пьяным. И, судя по всему, он счел слова моего новоявленного мужа чуть ли не за личное оскорбление. Мол, как так, какой-то там несчастный барон имеет наглость заявлять, что не собирается жить счастливым браком с его единственной и ненаглядной сестрой.

— Все в порядке, Рочер! — поторопилась я успокоить брата. — Какое бы решение мы с Нико ни приняли по поводу нашего будущего — мы примем его совместно.

Мой брат, отличающийся вспыльчивым нравом, осекся на полуслове. Тупо уставился на меня. Я буквально видела, как туго он соображает, одурманенный алкоголем.

А вот Дейк, за сегодняшний вечер не выпивший и глотка вина, соображал куда быстрее. Он без проблем понял, что я хотела сказать столь витиеватой фразой.

— Н-да, все чаще начинаю думать, что наше семейство проклято, — грустно сказал он. — И проклято самым страшным видом проклятья: невозможностью взаимной любви. Те, кто по-настоящему дорог нам, в итоге оказываются предателями. И словно в отместку мы причиняем столько боли тем, кто не мыслит без нас жизни.

— Я не понял, — жалобно пробормотал Рочер, окончательно растерявшись от такого множества сложных для восприятия фраз.

— Выпей лучше еще вина. — Брон, сидящий рядом на диване, потянул его вниз. — Истина на дне стакана, друг мой. Лучше сиди и смотри, что будет дальше.

Как ни странно, Рочер его послушался. Опустился обратно, но бокал, чуть ли не насильно втиснутый ему в руку священником, поставил на пол. Уставился на меня влажным взглядом, наблюдая за происходящим.

Нико пропустил мимо ушей весь этот обмен репликами. Он измерил широкими шагами гостиную вдоль и поперек. Затем отодвинул к стене кресла, стоявшие посередине комнаты. На этом моменте приготовлений к нему на помощь пришел Томас, и старинный тяжелый ковер сам собою принялся скатываться в тугой рулон.

— Не пожалеешь? — почти не разжимая губ, бросил Нико в воздух, обращаясь к призраку.

— Нет, — послышалось в ответ виноватое. — Нико, мальчик мой… Я так долго был рядом с тобой. Но пойми — это не может длиться вечно. Я слишком устал от этого дома и постоянного одиночества…

— А как я устал от этого, — печально вздохнул Нико. Покосился на меня, но больше ничего не сказал.

Я думала, что сейчас Нико извлечет из карманов мелки и примется расчерчивать пол загадочными символами, имеющими непосредственное отношение к некромантии. Вроде как именно эта ветвь магического искусства имеет наипрямейшее отношение к вызову душ мертвых, а следовательно, и к упокоению призраков. Но Нико удивил меня. Он вышел на середину комнаты, откашлялся, словно оратор перед долгой пламенной речью, и громко произнес:

— Томас Эйр, отец мой по крови. Освобождаю тебя от уз сего дома. Отныне ты свободен.

Я с трудом сдержала скептический смешок. Прозвучало пафосно, но сработает ли это? А как же заклинания, круг для концентрации энергии, потустороннее пламя и кровавая жертва, дабы умилостивить мертвых? Нико даже не удосужился потушить магические искры, плавающие под потолком! А я всегда считала, что ритуалы некромантии нужно проводить в темноте. В крайнем случае — при неверном тусклом пламени свечей.

Стоило мне так подумать, как в руках Нико блеснул остро наточенный кинжал. Ого! И я напряженно выпрямилась, не сводя настороженного взгляда с острия лезвия, которое ярко сверкало. А вот это мне уже не нравится. Что я там подумала про обязательную кровавую жертву? Как бы Нико не воткнул кинжал прямо мне в грудь. Как говорится, одним колом двух вампиров убиваю. С одной стороны, он исполнит свое обещание и освободит Томаса. А с другой, поквитается с жестокой возлюбленной, которая прямо сказала ему, что нет никакой надежды на счастливое совместное будущее.

Но, естественно, я ошибалась. Нико одним быстрым движением закатал левый рукав белоснежной рубашки и размашисто, почти не глядя, чиркнул себя лезвием по запястью наискось.

Один мучительно-долгий томительный миг ничего не происходило. Края пореза оставались девственно-чистыми, как будто боги отказались принять жертву Николаса. Но потом они наполнились тягучей темной венозной кровью, которая тонким ручейком хлынула вниз.