Третий. Текущая вода

Дырка подошла к Кэпу и участливо заглянула ему в глаза. Это была на редкость доверчивая простодушная собачонка. Чем больше жил рядом с нею Кэп, чем пристальнее за нею наблюдал, тем доверчивей и простодушней она становилась. Иногда, подозрительно сощурившись, Кэп заглядывал ей в глаза и, отвернувшись, клял на чем свет стоит и обзывал ее Простодыркой: так была видна в ее глазах простодушная собачья душа. По самому незначительному поводу она начинала суетиться, радостно повизгивать, прыгать, виляя хвостом, и доверчиво лизать чужие руки, которые, по мнению Кэпа, могли тайком тотчас же после этого ударить ее или вытащить из кармана ее хозяина кошелек, на что Дырка бы отвечала новой серией заигрываний и радостного повизгивания. Она играла со всеми, кто бы ее ни подозвал, неслась к нему, размахивая своими нелепыми полотенчатыми ушами, принималась ликующе взлаивать и ластиться. Несмотря на эти ее позорные качества, Кэп тем не менее не хотел с нею расставаться по причинам весьма неосознанного свойства. Глядя на Дырку, ему самому иногда хотелось плюхнуться на палубу, хотелось колотить хвостом, простодушно глядя на проходящих мимо матросов, хотелось прядать такими же нелепыми полотенчатыми ушами и радостно взлаивать. Тогда бы в его душе начинало что-то щемить, в ней появлялось бы неуловимое ощущение доверчивой простоты. В глупейших его фиолетовых глазах тогда отражался бы весь мир: и море, и облака, и люди, которым бы Кэп дарил свою доверчивую щербатую улыбку, тоже отражались бы, и теплый ветерок, и солнце. Может быть, Кэп стал бы таким образом каким-нибудь идиотом, но ему иногда хотелось стать беспросветным, полнейшим идиотом, чтобы не думать об Амбарщике. Именно за эти мысли и дикие желания, которые пробуждала в Кэпе Дырка и за которые Кэпу впоследствии приходилось краснеть, он ненавидел Дырку и считал ее большой стервой, раз она имеет наглость пробуждать в Кэпе такие мысли и желания. В глубине души Кэп имел на Дырку зуб, но одновременно страх потерять ее заставлял Кэпа скрипеть в бессильной ярости зубами. Он все-таки любил ее, Дырку.

Зарычав, схватил Дырку за ошейник, пинком распахнул дверь и скатился в машинное отделение. Куском крепкой сталистой проволоки Кэп намертво прикрутил Дырку к большой наковальне и, подхватив и то и другое, опрометью ринулся вверх, опасаясь, как бы ненужные суетливые мысли не сбили с него озарения. Нести наверх наковальню вместе с Дыркой было тяжело, но Кэп не успел даже запыхаться. Дырка поудобнее уселась на фальшборте и с любопытством обнюхала наковальню, нависшую одним углом над пучиной. Дырка с любопытством посмотрела на Кэпа, как бы стараясь сообразить, что за игру затеял с нею хозяин.

— Ну, что ж, — прошептал Кэп. — Вот и дождалась!

Секунда, пронзительный запоздалый взвизг, резанувший по сердцу Кэпа, и все было кончено…

Дуновение ВЕТРА пошевелило редкие волосы на голове Кэпа: он обессиленно опустился на кнехт и невидящими глазами обвел бледные смазанные лица столпившихся на палубе моряков. В душе у него стало пусто. Кэп потер влажные руки о борта кителя и поплелся назад.

Чиф сделал инстинктивно несколько шагов по направлению к трапу, когда увидел, как опасно накренилась над пучиной наковальня, но остановился после последнего крика обреченной собачонки.

Амбарщик вышел на палубу подышать свежим воздухом, так необходимым его легким. Он мельком посмотрел на толпу у борта и величаво тронулся дальше.

— О-о-о-о-о-о!!!!!!! — вдруг раздался вой, и из надстройки вышла опухшая от слез Повариха. — Бедненький Студентик! И зачем ты меня покинул, и куда же это тебя унесло?! О-о-о!!! А-а-а-а-а!!!!! У-у-у-у-у!!!!!

Амбарщик брезгливо поморщился и попытался стороной обойти ее неподвижную фигуру, тумбой вставшую на его пути.

Повариха вздрогнула. Вот кто виновник исчезновения Студента, вдруг дошло до нее. Вот кто виновник ее беспрерывных мучений! Вот кто! Вот кто…

— А-а-а-а!!! — завыла она раненой волчицей и одним прыжком настигла Амбарщика. — Где мой Студентик?! Где, я тебя спрашиваю, мой Студент? Ты молчишь?!

Амбарщик качнулся под ударом, но устоял. Движения его, полные брезгливости, вдруг стали беспорядочными, когда Повариха добралась до его глаз.

— Я выцарапаю тебе твои холодные рыбьи буркала, если ты не скажешь мне, где Студентик! О-о-о-о!!! Скажи, где Студент, я умоляю! Только тогда ты будешь жить!

Слезы градом катились по ее покрасневшему от натуги лицу. Амбарщик попытался отпихнуть Повариху и вырваться из ее рук, но вырваться от Поварихи было несбыточной мечтой, это знал и Студент; тут может помочь только случайность, и Амбарщик понял это.

— Сгинь, мразь! — прошипел он, тщетно пытаясь выкарабкаться из-под одной Поварихиной груди, накрывшей его мощной глыбой.

— А-а-а! — взревела Повариха. — Ты еще пищишь? Ну, берегись!