Третий. Текущая вода

— Э! Нет! — Лева предостерегающе поднял ладонь. — Я умоляю! Вы меня в свои дела не путайте. Я сидел у себя в каюте и знать не знаю и ведать не ведаю, какими темными делами вы там занимались.

— Э-э-э… — нерешительно протянул Дед. — Но ведь тебе известно, что на вахте на мостике стоял вместо штурмана Семен?

— Откуда? — вежливо улыбнулся Лева. — Я умоляю!

— Он выбрал подходящую мель и выперся килем прямо на нее. А машина в это время зачахла.

— В машине в это время стоял на вахте, конечно, Третий?

— Да. То есть нет. Он убежал в это время в подшкиперскую за топливными фильтрами и почему-то заперся там на висячий замок. До сих пор не могу смерекать, как это он ухитрился, сидя внутри, накинуть снаружи висячий замок.

— Скажи спасибо, что он еще не закрыл его на ключ! — отрубил Лева. — С него станется!

— А фильтры пришлось менять из-за того, что кто-то насыпал в топливную расходную емкость сахарного песку. Как раз в ту секунду, когда Семену нужно было сдать назад, чтобы не напороться на мель, отказала машина: пришлось врубать аварийный «стоп». Заменить фильтры и промыть топливные магистрали было делом нехитрым, что и спроворили быстро, без Третьего.

— Скажите пожалуйста, — удивился Лева. — А где же это он был?

— В подшкиперской, — напомнил Дед. — А побежал он в подшкиперскую за фильтрами, которые незадолго до этого перенес туда Семен по моему приказанию.

— От Третьего всего можно ожидать, — глубокомысленно заметил Лева. — Разве не является доказательством его отчужденности факт, что он бросил вахту в момент, когда его присутствие на вахте стало большей, чем в любое другое время, необходимостью. Мы-то знаем, что за птаха этот Третий. Небось он стал говорить, что побежал ввиду неотложной необходимости срочно заменить фильтры?

— Эти фильтры в подшкиперской сохнут, надо признать, — хихикнул Дед.

— Фильтрам в подшкиперской не место, — согласился Лева.

— Кэп двинулся искать Третьего. Он включил судовую трансляцию и заорал: «Третий!»

— Судно в это время продолжало наваливать на песчаную банку, а палубная команда пыталась завести плавучий якорь?

— В машинной команде тоже не спали: я выдал им собственноручно припрятанные мной фильтры, и вскоре машина опять заработала. Третий в это время пытался взломать стальную дверь, но Кэп пресек это самовольство в самом начале и сказал, что кто бы там не сидел, он ответит за порчу судового имущества. «Ах, это ты, Третий? А почему вы не на месте? Разве вы не знаете, что машина встала и судно торчит на банке? Ведь это вы вахтенный механик, если не ошибаюсь? Закапайте тогда себе в нос веретенного масла, Дракон вам расскажет, где стоит банка с веретенным маслом. А рапорт о ваших нелицеприятных для меня действиях я тотчас же отправлю. Пока могу вас обрадовать только известием о том, что ваша просьба об отгулах удовлетворена. Вы можете покинуть судно тотчас же, как мы снимемся с банки и прибудем в Поселок. Вылезайте!»

— А он чего?

— «Знаете что, — заявил он Кэпу. — Мне ведомы тайные пружины. Ваша взяла. Но это не надолго». — Лева вздрогнул. — «Дело сделано. Но вы не понимаете одной вещи — борьба с целостностью, к которой стремятся все предметы, не имеет смысла».

Лева вздрогнул.

— Кэп вздрогнул от такой наглости, но сдержался. Да и что теперь? С Третьим все кончено, он сейчас собирает чемодан и крутит у себя в каюте пластинки, ты, наверное, слышал.

— Поразительное самообладание, — пробормотал Лева. — Разве он спокоен не оттого, что знает, где собака зарыта?

Лева почувствовал, как сжалось у него сердце. Откуда-то шли флюиды опасности. Опасность эта исходила из каюты Третьего, и со стороны Берега, где стояло плотное грозное облако пыли, и сзади, и с боков. Лева затравленно оглянулся.

Из надстройки вышел Студент и в нерешительности остановился у фальшборта, где столпились моряки. Лева вытер вспотевшую лысину и криво усмехнулся:

— Камо грядеши, Студент?

Студент отвернулся. Взгляд его остановился на пыльном облаке, нависшем над Поселком. Он совершенно забыл о том, что присутствующим непонятно его появление на палубе, в то время, как он считался пропавшим в ВЕТРЕ. Его недоумение вызывали совершенно ошеломленные лица, вытаращенные глаза и вставшие дыбом волосы. Среди этих лиц не было Поварихина, но и это обстоятельство не смутило Студента. Ему было неприятно всеобщее внимание. Студент повернулся спиной, прошел на корму и там поднялся по трапу на верхний мостик, где стоял, опираясь о стойку флюгера, Чиф. Студент услышал пение ветра в тросиках оттяжек и прислонился рядом с Чифом к стойке флюгера.

Из пыльного облака выплыл юркий катерок, описал небольшую дугу и направился к судну.

— Вот он, идет! — заволновались на палубе. Толпа прихлынула к планширу.