Третий. Текущая вода

Но все это догадки.

Что нужно делать тебе, Фалеев?

Идти в лагерь далеко, а ведь время не терпит, ты это знаешь. Туда километров шесть-семь тяжелой дороги вдоль Гнунваям: броды, завалы, кустарник. Можно пройти более легкой дорогой вверху, по плато, но это еще длиннее.

Значит, к геологам в доме напротив школы.

Я вышел на улицу, прикрыл дверь и огляделся. До бывшей школы по дороге было метров двести. Дорога шла сначала между домов, потом по мостику через неглубокий ручей, мимо школы — к зданию бывшей метеостанции.

Везде эта трава, подумал я. Все в траве, от нее свободен только укатанный грунт дороги да отдельные места у завалинок.

Я двинулся по тропинке от дома к дороге, и тут меня словно ударило…

Метрах в семи от тропинки, в этой же густой траве лежал труп собаки. Я бы его и не заметил, если бы не густой рой мух над этим местом. Голова была размозжена сильным ударом и только чудом еще оставалась похожа на собачью голову. Раскрытая беззубая пасть и лужа засохшей крови. Убит он недавно. Убит, может быть, на тропинке, а потом сброшен в траву.

— Так вот где нашла тебя твоя смертынька… Как это ты нарвался, а?..

Коряк с желтыми недоверчивыми глазами, Маркел, который боялся «начальников» и никому не приносил зла, стрелял в человека… Хотя бы и в Жору… Мне кажется, я понял немного… Маркелу нужны свобода и одиночество. С людьми его связывает очень тонкая ниточка. Маркелу бывает нужно и общение, ведь не зверь же он… Приходит и ко мне, и к женщинам. А Жора его угнетал, страшил. Маркел, видно, сделал попытку освободиться.

— Ну что ж, прощай, старик. Таков твой конец.

Солнце уже било из-за хребта в пролив. Но часть поселка была еще в тени обрыва плато. Я перепрыгнул через пролом в сгнившем настиле деревянного мостика и поднялся мимо кузни к дому напротив школы. Здесь все бывшее, подумал я. Бывшая школа, бывшая кузня, бывший семейный очаг и бывшая уборная. Трава только не бывшая.

У дома не было видно людей, печка на улице не топилась. Если там никого нет, Фалеев, дело дрянь.

Наверное, они спят, ведь еще рано.

Дверь заперта изнутри. Я встал на завалинку и толкнул полуоткрытую форточку.

В комнате свалены рюкзаки, ящики, инструменты. На козлах лодочный мотор. Запах жженой сырой травы — от мошки и комаров. Геологов было двое, и они, конечно, еще спали.

Один был укрыт с головой одеялом, второй едва умещался на койке, на его руке я разглядел татуировку.

— Подъем, — сказал я. — Тревога.

Оба геолога сели и уставились на меня.

— Доброе утро. Меня зовут Валя. Открывайте, нужно поговорить.

— А, — сказал первый геолог, — ты с маяка. Это к тебе, что ли, ездили Зоя и Карина Александровна?

— Да.

Он встал, прогрохотал в сенях засовом и открыл дверь.

— Входи. Будем знакомы, — И улыбнулся: — Меня Васей, а его, — он кивнул на верзилу, — Коленькой зовут.

— Надо спешить, ребята, — сказал я.

— С чего б это? — спросил Коленька и упал на подушку.

— Жора и Маркел, — сказал я.

— Мы знаем, — сказал Вася. — Карина Александровна послала радиограмму в Оссору властям и всех предупредила.

— О чем?

— Что Жора ушел и нужно быть настороже, если он появится. Мы вот наблюдаем на своем участке. Сегодня должен быть либо катер, либо вертолет. С милицией.

— Мерзавец, — сказал Коленька. — Побил всех мужиков на базе. Зойку отлупил и смылся. Позавчера было дело.

— А Маркел?

— С позавчера нетути, никто не видел. Тоже смылся… Жору не достанешь, он пташка стреляная. Мы его все боимся. Преступник. Два раза судился, и все за разбой и насилие над мирной человеческой личностью. Он и меня мог ограбить или даже просто обидеть.

— Тебя обидишь, — сказал Вася. — Тот долго не проживет, кто тебя обидит… У них сначала все ладно было, — продолжал Вася. — А потом что-то они не поделили. Маркел шарахаться начал от Жоры. Как я понял, дело в лисьих шкурах и бочонке икры. И еще в чем-то, я не знаю… Жора обещал Маркелу наш лодочный мотор, когда будем отсюда сниматься. Вот уж не знаю, как бы он это сделал.

— Сде-елал бы, — сказал Коленька. — Преступник. Спер в лагере бинокль. Не спер, а так… замылил — взял вроде игрушки поносить и сказал, что потерялся. Тоже для Маркела.

— Коленька, а где твой охотничий нож из крупповской стали? Тоже бизнес?

— Все-то ты знаешь, а?

— Слушайте, — сказал я, — Маркела нужно найти. Как можно быстрее, чтобы не опоздать… если уже не опоздали.

— Что ты предлагаешь, Валя?

— Я бегу в Островное…

— Ты же хромаешь, Валя, как ты побежишь? — посочувствовал Коленька.

— У нас в ручье лодка, и мотор на ходу, — предложил Вася. — Раз такое дело, то можно использовать. Справишься?

— Поможете столкнуть, а в Островном я как-нибудь причалю.

— Добро. Тогда один из нас пойдет в лагерь?

— Да. И один останется здесь. Если по пути я замечу катер, то заверну его, а с вертолетом пусть решает Карина. Но вы сами знаете, катер через пролив идет около четырех часов, поэтому даже если он уже вышел, все равно раньше десяти его не будет.

…Втроем мы столкнули тяжелую дюралевую лодку в воду и укрепили на транце «Вихрь».

— Оба бака я вчера заправил, — сказал Коленька. — Хватит до Оссоры.