Третий. Текущая вода

Кэп упал лицом в подушку. Дело принимало серьезный оборот. Ведь если каждая сволочь начнет препятствовать Кэпу выбрасывать трактор за борт, то неизвестно, до чего Кэп может докатиться с такой командой. Нужно было кончать с Третьим как можно скорее, нужно кончать с ним, нужно с ним кончать, нужноснимкончатьнужноснимкончать…

— Амбарщик! — прошептал Кэп. — Вот кто со своими холодными глазами и повсеместными связями может мне помочь… Только Амбарщик!

…Первая бригада ловцов в составе Амбарщика, Семена, Левы и Студента, взятого до кучи с целью ознакомления с тонкостями первой стадии Настоящего дела — собственно ловли рыбы, — вышла на разведку на судовой шлюпке. Бойко пофыркивая и разводя волну тупым носом, шлюпка вошла в горловину небольшой речки, которую Семен едва не пропустил из-за упавшего на море тумана. За горловиной виднелся обширный култук, а за култуком, на самом повороте, шумел перекат. Берега речки поросли невысоким лесом и кустарником.

— Тише ход! — скомандовал сам себе Семен и приподнялся, выискивая наиболее удобное для причаливания место.

Амбарщик неторопливо повел рукой и указал Семену на галечную отмель, где валялся во множестве сушняк и вынесенные течением коряги и стволы деревьев. Семен с нескрываемым уважением и благоговением посмотрел на Амбарщика. Уж с Амбарщиком-то не поспоришь: он может так посмотреть на тебя, что захочется не только спрятаться за банку, но превратиться в амебу и исчезнуть в толще воды.

Амбарщик в свои двадцать пять лет обладал — в глазах не только Семена, Кэпа и многих-многих других — ощутимым даже на большом расстоянии весом и не поддающимся никаким сравнениям авторитетом, который в силу неизвестных многим причин оставался глобальным по своим масштабам и бесспорности. На таких людях, как Амбарщик, и держался белый свет, это было ясно всем без исключения, и также всем без исключения было ясно, что им повезло в жизни дышать одним воздухом с Амбарщиком. Немного неясно было, почему за счастье должно было почитаться присутствие Амбарщика на одной планете с остальными, но с этим еще можно было смириться по той немаловажной причине, что кто-кто, а уж Амбарщик-то ведал, где собака зарыта.

Семен понимал, глядя на Амбарщика, что уж ему-то никогда не стать таким, как Амбарщик и еще двадцать пять лет в двадцатикратной степени, а ведь прошло всего лишь семь лет, когда средняя школа лишилась своего самого интересного ученика, а торговое пароходство приняло нового матроса на хлопотную должность заведующего кладовой на судне, которая в просторечии зовется должностью Амбарщика. Не всякий матрос согласится быть выбранным на эту должность, а вот Амбарщик был попросту для нее рожден, как и для многого чего другого. Немногословный, сдержанный, он был человеком решительным, обходительным, немнительным, внимательным — уж чужого ему в рот не клади! За несколько коротких, пролетевших как одно мгновение, лет работы на судах дальнего плавания Амбарщик, со свойственной ему проницательностью, неторопливой и холодной расчетливостью, не допускающей ни одного срыва и ни одной ошибки, изучил все ходы, по которым на небогатый внутренний рынок провозились столь же неторопливо и безошибочно заграничный текстиль, австралийские индюшки, японские настольные лампы с музыкой, блоки сигарет, газовые зажигалки с электронной схемой зажигания, легкое до невесомости и прозрачное до призрачности женское белье с воланчиками в тринадцать рядов, портативные магнитофоны, очки с фотохромными стеклами, виски «Блэк энд Уайт», детские колготки, чемоданы, альбомы поп-искусств и многое, многое, многое, многое, многое другое. Такая деятельность не могла не наложить на Амбарщика своей печати: поневоле ему пришлось стать психологом, товароведом, дизайнером, рекламатором, торговым агентом, дипломатом, искусствоведом, специалистом во многих отраслях науки, техники и поп-арта. Плюс ко всему, он еще оставался попросту лавочником, цыганил на складах продукты, что получше, а в последнее время уже не цыганил — ему сами привозили. Естественно, род занятий, избранный Амбарщиком, пробудил у него желание расширить собственный кругозор. У него появился со временем, а потом укрепился подлинный интерес ко всем без исключения сторонам человеческого бытия, как-то:

стекло, фарфор, мебель, бижутерия, галантерея, ковровый ворс, облицовочная плитка, карбюратор, книжный переплет, Вранглер, Ли Вайс, Сальватор Дали, автомобильная покрышка, хлопок, магнитная дорожка, гардинная подвеска, косметика, паркет, багет, корсет, антиквариат, высокая и низкая печать, веленевая бумага для просителей, сувениры.

Именно это, переполнявшее Амбарщика знание, и сделало его несколько замкнутым и неразговорчивым: да и что говорить — все и так совершенно ясно. Глядя на него, ничего не ясно было только абсолютно глухому и слепому.