Третий. Текущая вода

Чиф понимал, что все само собой сделаться никогда не сможет и что необходимы какие-то действия, направленные на первоначальное исследование возможностей по отчуждению Третьего. Поэтому он воспринял Левины слова как неубедительную и пошлую шутку.

— Я предполагал, что у вас есть некоторые соображения, — нерешительно сказал он.

— Ведь вы согласны, что Третий анфан-террибль? — в лоб спросил Лева.

Да, Чиф был согласен.

— Ему попросту не место на нашем образцовом судне с такой дружной спаянной командой. Ведь он еще даст копоти, он еще устроит нам Варфоломеевскую ночь, вот посмотрите.

— Кто это сказал? — вскрикнул Чиф.

— Это сказала Повариха. И, о! как она права!!!

— Ну, а-а-а?

— Вот-вот…

Чиф еще старательнее спрятал свой взгляд в углу, а Лева еще старательнее спрятал свой под диванчиком, на котором сидел Чиф.

Чифу было ясно, что Лева не сможет, да и не захочет нести миссию, о необходимости нести которую ему и хотел напомнить Чиф, потому что Лева был единственным и истинным автором этой миссии. Тем не менее какая-то подспудно зреющая уверенность, какая-то тревожная мысль подсказывали Чифу, что Лева не захочет иметь никакого отношения к осуществлению намеченного плана. Это мучило Чифа и, чтобы проверить свою догадку, он спросил:

— Э-э-э-э-э-э?..

— О-о-о-о-о-о!.. — Лева улыбнулся и показал большой палец. Зрение у него обострилось до такой степени, что он различал уже не только пыль, но и отдельные пылинки.

— Ясное дело, это сделаете вы, потому что я родился с такой светлой головой только для того, чтобы вылавливать мысли, витающие в воздухе. Вы ведь не только ничего не выловили, но и даже пока и пальцем не шевельнули. Кто же из нас должен браться за это дело? Не я, это не вызывает у меня никаких сомнений. Не я.

И Лева проницательно улыбнулся.

Чиф не стал напоминать о том, что не кто иной, как он, ходил к прокурору, еще когда они стояли в порту. Ему показались ничтожными мысли о том, что когда-либо кто-либо примет это за заслугу.

— И-и-и-и… — тоскливо пискнул он.

— Угу, — буркнул разочарованный Чифом Лева.

Лева знал, что Чиф, в общем, слабый человек, нерешительный, безвольный и инфантильный. Он был неудачник и грубиян. Лева знал, что после каждого возвращения из рейса Чифа поджидает на пирсе пьяная жена и начинает колотить его, едва он только сойдет на берег. Дети пока молча обливают Чифа презрением за то, что Чиф еще ни разу не перевелся в торговый флот и ни разу не ходил за кордон, откуда ни разу не привозил ни единой тряпки и ни единой безделушки с яркими иностранными ярлыками.

Не обязательно было обладать Левиным знанием людей, чтобы, глядя на это плохо прорисованное лицо с вялыми губами и ушами, торчащими на десять метров, со взглядом мягких, неопределенного цвета глаз и шишковатым лбом, не понять, что за человек перед тобой. Лицо это отнюдь не блистало приметами сильного ума и незаурядной личности, такой, например, как Лева.

Нет, нет, такой человек не сможет не только придумать пороха, он даже каши не сварит. Да он попросту никуда не годен, вон чего! И очень хорошо, что его колотит пьяная жена и молча презирают дети, — такие люди заслуживают, чтобы к ним так относились. Это хорошо, что дети его думают об отце, что он и Чифом-то стал по недоразумению. И жена и дети считали, что во сто крат выгоднее быть простым матросом на судне, которое ходит за кордон, чем быть Чифом или капитаном флота где-нибудь за Полярным кругом, но за кордон не ходить. Что имеет капитан флота где-нибудь за Полярным кругом? Ничего. А что имеет простой матрос на судах дальнего плавания, если он отличный матрос и добрый семьянин? Все. Что ему книги, которых Чиф прочел уже не один десяток, что ему это бесплодное корпение над какими-то записками, когда он не умеет отстроить ни одного дерзкого умозаключения и не может сообразить, что нужно делать с Третьим!