Читаем Третий. Текущая вода полностью

Спал он недолго, ибо с рассветом, когда солнце стало трудиться, чтобы пробить густое облако тумана, повисшее над местностью, и редкие его блики задрожали над поверхностью воды, затрещал невдалеке лодочный мотор, и перед устьем реки возникла из белого тумана глиссирующая лодка с Семеном за рулем. Был Семен уже хороший и в заводь перелетел по воздуху, лихо тормознув задним ходом прямо у берега. Приткнув нос лодки напротив того места, где сидел, протирая сонные глаза, Студент, Семен спрыгнул на берег и, не обращая внимания на приподнявшегося Студента, направился куда-то в сторону.

Студент, подергав себя за волосы и ущипнув за бедро, понял, что видение на этот раз было явью. Руки-ноги его задрожали от счастья, он преисполнился любви и благодарности к неуклюжему великану с милым именем Семен. Он с уважением посмотрел на его патлатую голову, которая мелькала в траве, то пропадая, то опять появляясь.

— Вот он! — раздался торжествующий Семенов голос. — Слава богу, его не украли!

Ликующий Студент поднялся и пошел к Семену, протянув руки для дружеского объятия.

— Я здесь, Семен! — крикнул он.

Семен вздрогнул и выпрямился. Глаза его с мистическим ужасом остановились на приближающемся Студенте. Дель собираемого невода выпала из его рук, а Семен раскрыл рот, рассматривая Студента, как если бы он был парнокопытным животным, воскресшим из забытья, будто Студент был чудовищем из мезозойской эры.

— Здравствуй, дорогой Семен! — вскричал Студент.

— Э-э-э… Привет, привет, — осторожно отозвался Семен.

Студент немного обиделся на Семена за то, что тот не встречает Студента, распахнув в ответ свои объятия, но радость оттого, что он наконец спасен и видит перед собой такое знакомое, такое родное лицо, переполняла его под самый жвак.

— Как ты мог меня «найти», если я и не терялся? — упрекнул он Семена.

Семен осторожно огляделся по сторонам, как бы ожидая еще каких-нибудь сюрпризов.

— Э-э-э… Ты как здесь оказался? — выдавил он из себя, сглотнув повисший в горле булыжник.

— Разве я «оказался»? — растерянно произнес Студент. — Ты приехал не за мной?

— Я приехал за неводом! — отрубил Семен. — Не рассказывай мне байки, заранее тебя предупреждаю! Ты думаешь, что если я косой, так ты мне можешь плести что угодно?! Ошибаешься! Ведь тебя унес ВЕТЕР, разве не так? Ну-ка, признавайся!

У Студента сжалось сердце.

Сам не веря в то, что говорит, чувствуя, как его слова отдают наивностью и замшелым провинциализмом, он сказал:

— Ведь вы меня оставили стеречь невод.

— Ну и шутник! — ухмыльнулся Семен. — И ты его стерег, хочешь ты сказать? Ладно, я не буду допытываться, если ты не хочешь говорить правду. Я даже не скажу Чифу, что нашел тебя на Берегу, не то он вкатает тебе выговор. Кэп еще не отправил радио на предмет твоей пропажи, но собирается это сделать с минуты на минуту. А сообщил о том, что тебя унес ВЕТЕР, не кто иной, как Лева. Он сам видел, как тебя подхватил порыв и взметнул выше самых высоких гор, так что ты превратился в маковое зернышко, а потом и совсем пропал. Но не волнуйся, я никому не скажу, что нашел тебя.

Студент молча кивнул головой и вытер ладонью слезы.

— Ведь это я остановил судно, когда мы полным ходом чесали в Поселок, — похвастал Семен. — Я зашел к Кэпу и как бы между прочим сказал ему: «Мы забыли». За это он вкатал мне выговор, чтоб не забывал впредь, а за то, что я ему напомнил о пропаже, он вкатал мне второй выговор. Но так как невод был абсолютно новым, он приказал повернуть судно и, когда мы приблизились, послал меня на шлюпке за сетью. Впрочем, что я тебе рассказываю, ты же и сам должен об этом знать, раз тебя здесь не было и ты шлялся неведомо где.

Студент хотел было спросить, как бы он об этом узнал, но вовремя прикусил язык.

— Видел бы ты их рожи! — захлебывался Семен. — Да у них шары на лоб полезли! Как это мы ухитрились совершить такую промашку!

Студент, вздохнув, покорился судьбе.

— Я тебе расскажу, что происходило на судне в то время, как тебя унесло ВЕТРОМ. Мне, правда, очень интересно было бы узнать, как тебя несло и куда и почему ты опять оказался на Берегу, но я не настаиваю. Разведи-ка костерок погуще, а я кину сеть на уху.

Семен забросил половину невода в воду и через минуту вытащил его обратно, полным рыбы. Студент тем временем оживил костер и подвесил над огнем ведро с водой. Пока они работали на разделке рыбы, между ними установилось нечто вроде взаимопонимания, как всегда бывает, когда объединяет труд. Семен уже твердо решил не выдавать Студента, когда они вернутся на судно, а Студент решил не дразнить, не раздражать Семена, дабы ему не стало еще хуже. Семен иногда косился на Студента, а один раз даже украдкой пощупал его штанину, чтобы убедиться в том, что Студент выкарабкался из своей передряги лучшим образом и сидит перед ним цел и невредим. Когда вскипела уха и голодающие вооружились ложками, Семен все-таки не выдержал и спросил, стараясь не обидеть Студента своим неосторожным вопросом:

— Ну, и как? Сильно ли тебя вертело? Я думаю, тебе здорово повезло, разве шмякнуться с такой высоты приятно?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза
Рассказы советских писателей
Рассказы советских писателей

Существует ли такое самобытное художественное явление — рассказ 70-х годов? Есть ли в нем новое качество, отличающее его от предшественников, скажем, от отмеченного резким своеобразием рассказа 50-х годов? Не предваряя ответов на эти вопросы, — надеюсь, что в какой-то мере ответит на них настоящий сборник, — несколько слов об особенностях этого издания.Оно составлено из произведений, опубликованных, за малым исключением, в 70-е годы, и, таким образом, перед читателем — новые страницы нашей многонациональной новеллистики.В сборнике представлены все крупные братские литературы и литературы многих автономий — одним или несколькими рассказами. Наряду с произведениями старших писательских поколений здесь публикуются рассказы молодежи, сравнительно недавно вступившей на литературное поприще.

Богдан Иванович Сушинский , Владимир Алексеевич Солоухин , Михась Леонтьевич Стрельцов , Федор Уяр , Юрий Валентинович Трифонов

Проза / Советская классическая проза