Третий звонок

– Спасибо, она ничего не хочет, – сказал Филипп.

– Почему ты за нее знаешь, что она хочет, генацвале? Что хочет женщина, то хочет Бог, а что хочет Бог, никто не знает. Правда, Шотико?

Шотико опять клюнул головкой в знак подтверждения.

– Ну, давайте выпьем, друзья, за встречу, – продолжал Гурам. – Шлёма, ты скажи человеку, чтобы эти фужеры-мужеры нам принесли.

Шлёма встал.

– Тогда, пожалуйста, заодно попросите его с нами рассчитаться, – попросил Филипп.

– Зачем спешить, кацо? Праздник только начинается. Сейчас попросим его сменить скатерть, заменить приборы и начнем новый стол. Я прав, Шота?

– Аббара (конечно), Гурам, – подал голос наконец солист ансамбля.

– Нет, мы нового стола начинать не будем, – сказал Филипп. – Колетт устала, у нас завтра работа. Колетт прилетела сюда сниматься в совместном фильме.

– Потрясающе! А как будет называться кино?

– «Ночь в вытрезвителе», – сказал Филипп.

Гурам заржал.

– А ты шутник, слушай, Шотико, смотри, он шутник! Настоящий артист. А вот и наш Шлёма. Ну что, Шлёма, все нормально?

– О чем вы говорите, – сказал Шлёма.

Официант принес фужеры и стопку шоколада на блюдечке с голубой каемочкой.

«Актриса из Чехословакии» несколько испуганно наблюдала за происходящим.

– Филипп, а зачем столько шоколаду?

– Что вам надо? Шоколаду? Да, Шлёма? – пошутил Филипп. – Шлёма любит шоколаду, – продолжал он, – Шоколаду любит Шлёма. – И к официанту: – Вы нам посчитали?

– Они уже оплатили за весь стол, – сказал улыбчивый официант и кивнул на Шлёму.

– А вот это лишнее, – сказал Филипп. – Я не из сиротского дома. В опеке не нуждаюсь.

– Кацо, что ты в бутылку лезешь? – сказал Гурам. – Люди хотят тебе приятное сделать, любят тебя. Ты что, не понимаешь? Такая девушка с тобой – конфетка-мафетка – сидит. Гостья наша из другой страны. Мы что, не имеем права погулять, что ли?.. Правду я говорю, Саша?

Официант подобострастно кивнул.

– Слушайте, – сказал Филипп официанту. – Немедленно принесите счет, и мы уйдем. Шампанское их или ваше – это меня не касается. Но я привык платить за себя сам.

Официант стоял в нерешительности.

– Слушай, артист, ты зачем на человека кричишь? – сказал Гурам. – Он-то тут при чем?

– Он знает, при чем он. Еще раз вам говорю, принесите мне счет, если не хотите неприятностей. И быстро. По системе «бекицер». Товарищ Шлёма, я правильно выразился?

В это время Колеттт вскрикнула. Солист ансамбля, он сидел рядом с ней, взял ее за колено. Вот так прямо протянул руку и взял за колено, глядя ей в глаза своим стеклянным взглядом.

Дальше все произошло стремительно. Филипп встал и, быстро набрав скорость, прямым хуком по его поганой роже! Тот – на полу. Неожиданный хук слева обрушился на Филиппа – это сработал Гурам. Ресторан вскочил. Оркестр играл. В руках Филиппа бутылка шампанского. Шлёма перехватил. Шота уже поднялся с пола и, как будто сразу протрезвев, ринулся к Филиппу.

– Деде шене страки!

И вдруг в эту кашу, в этот клубок – два парня из-за соседнего стола. Раз-два – и порядок. И ничего как будто и не было. Троих уже вышибли в дверь. У стола – растерянный Филипп и Колетт, тоже ничего не понимающая… Сели. Филипп тяжело дышал.

– Что это было? – спросила Колетт.

– Черт его знает, – ответил Филипп, потирая подбородок. – Это называется «любовь народа». Так сказать, «таланты и поклонники».

Подошел один из вмешавшихся.

– Извините, товарищ Соколов! Все нормально, отдыхайте. Они к вам больше не пристанут. Их сейчас в милицию сдадут. Когда они к вам подсели, мой друг Гера сразу сказал мне: «Толик! Добра не будет. Придется выручать товарища Соколова». Так и случилось. У Толика – первый разряд по самбо. Мы тут на сборах – спортсмены.

– Спасибо вам, – сказал Филипп. – Худо бы пришлось, если бы не вы.

– Ну вы тоже этому с пробором ничего врезали. Извините, девушка! Не буду вам мешать, отдыхайте! – Он сел за свой стол.

Подошел официант.

– Вы просили счетик. Будьте любезны. С вас…

Филипп рассчитался.

Официант был доволен. Сегодня он неплохо заработал.

– Пойдем, Филипп, – сказала Колетт.

– Выйди в холл и подожди меня, пожалуйста. Я сейчас.

– Ты хочешь остаться?

– Я должен рассчитаться с оркестром за «Капитана».

Это была маленькая хитрость, Миня. За «Капитана» я, если ты помнишь, уже заплатил. Когда она пошла к двери ресторана, я налил себе фужер холодной водки и выпил залпом.

«Кончится когда-нибудь этот день?» – подумал я. Колетт поджидала меня в холле.

– Пойдем к морю, подышим, – предложил я.

– Я очень устала. У меня от всего этого разболелась голова. Приму таблетку и лягу. Завтра увидимся. Утром позвони мне, и пойдем на пляж, ладно?

– Ты не хочешь побыть со мной? – спросил я.

Помолчали.

– Колетт, мне очень, очень надо сейчас, чтобы ты не уходила.

– Филипп, я правда очень устала. Слишком много впечатлений. Хорошо, что эти двое вмешались, – я очень испугалась за тебя. Но сейчас я должна спать. Ну что ты, кэптейн брейв! Чи эр ап, сэр. – И она поцеловала меня в ушибленный подбородок. – Гуд найт. Си туморроу, кэптейн.

– Как скажешь, Аурелио, как скажешь.

Мы простились. Она пошла к себе на этаж.

Я вышел из «Приморской» и направился к своему «Кавказу»…