Треугольный человек

Герой русских сказок деревенский Иванушка-дурачок перекочевал в города. А кто он такой — по своим социальным характеристикам — этот дурачок? Он — не хозяин, у него есть разве что только казенная крыша над головой. Он, как правило, Иван, родства не помнящий: нет в семье человека, который мог бы направить его на путь истинный, а то и нет семьи. Иными словами — это человек без прошлого и без будущего, без целей в жизни, птенец, выпавший из социального гнезда. Вся лень его — от непонимания своего места в жизни, своего долга в настоящем и своих перспектив в будущем. В свою очередь, все его добродушие, которое иногда может быть принято и за доброту, — от лени, в которой, как в анабиозе, хранятся наивная душа, незрелый ум.

В силу каких обстоятельств человек живет, как у Христа за пазухой? Прежде всего такая жизнь начинается в семье. В тепличных оранжерейных условиях, на хлебах родителей можно протянуть, не напрягаясь, этак до 30–40 лет, пока живы всемогущие предки, а далее перейти на корма из наследства. Вообще — всякая чрезмерная социальная опека, высокое покровительство, родственная протекция, неразборчивая благотворительность формируют психологию лодыря. И так долго бытовавший в нашей стране принцип уравниловки благоприятствовал околонулевому трудовому усердию.

Кроме социальных богатств, за счет которых может бездеятельно жить индивидуум, существует биологическое богатство. Например, щедро данные природой психические способности. С завидной легкостью человек одаренный, как мальчик Май из кинофильма «Сказка странствий», находит вокруг себя клады. На него работает талант! Не зря же «талант» и «талан» (счастливая судьба) — слова однокоренные. Схожим образом облегчают жизнь человеку его физические данные или задатки к труду. Уже говорили мы о красоте, то же можно сказать о здоровье богатырском, о силе, выносливости…

На наших глазах бурно началась акселерация — процесс ускоренного физического созревания — детей 50–60-х годов рождения при одновременной формализации педагогической работы с ребенком. Здоровые мужики, ражие молодцы — с детски незрелыми душами и умами. Они способны работать больше и лучше, чем хилое поколение голодных годов становления советской власти, но работать не хотят, да и, честно говоря, не было стимулов. Их физические задатки жаждут реализации через бешеные действия, увлекательные акции, а мозг и сердце способны воспринимать только примитивные, но зато яркие, доходчивые образцы подражания. Более того, мощные телесные потребности глушат потребности духовные. По толстым нервам надо бить из пушек — вот и бьют громом музыкального металла, ревом и скоростью мотоциклов.

Чем меньше человек знает, тем безапелляционнее суждения; чем грубее чувствует, тем беспардоннее поведение; чем меньше задумывается и переживает, тем меньше сомнений, тем легче существование. Формула этой легкости: колоссальная энергия здорового, биологически сформировавшегося организма плюс внутренняя пустота, стадный рефлекс вместо индивидуальности. На выходе — тип суетно-пустых людей. Почти по физическим законам вакуума пустота глотает, засасывает в себя чужое — чужие чувства (с экранов и стадионов), чужие мысли (идолов массовой культуры)… Хотя еще более страшна социальная пустота не подростков, а взрослых, их выжатость после обработки давильным бюрократическим устройством.

Зеленая краска символизирует вегетативное существование. Расплывчатое пятно зелени — абстрактный образ человека-желудка. Этот цвет художник В. Кандинский сравнивал с «толстой, очень здоровой лежащей коровой, способной только пережевывать пищу и глазеющей на мир глупыми, тупыми глазами».

Что общего между бездушным чиновником; равнодушным обывателем; помоечником, живущим от продажи собранных пустых бутылок; попрошайкой в электричках; подростками, отравленными псевдомясом галочек (мероприятиями), «химией», наркотиками, массовой культурой; рабочими, переходящими с одной работы на другую с тем же снобизмом, как некогда аристократ, меняющий пару перчаток? Общее в том, что они не живут, а проживают, не работают, а подрабатывают, не создают, а уничтожают, не делают, а делают вид. Общее — рвотный рефлекс на созидание, психология кочевников, потребителей. Это хазары, печенеги, половцы, татаро-монголы не по национальности, а по образу жизни — опустошающие народное достояние, подобно саранче.

Ну а есть и мощно развитая из века в век поколениями людей разнообразнейшая по своим формам философия расслабления и покоя, окрашенная в синие цвета. Слово — Г. Воробьеву: «С переходом к синему статичность сохраняется, но она приобретает углубленный, философский оттенок… Синий цвет выбирают чаще старые, чем молодые, больные, чем здоровые, полные, чем худые, флегматики, чем сангвиники; это люди спокойные, уравновешенные, предпочитающие постоянство переменам и задушевность страсти. Если синий категорически отвергается, то это означает крайнюю потребность в покое, который человек не может обрести из-за выбранного им самим образа жизни».