Тревожное небо

«Фламинго» крутой спиралью идет к земле. Чуть не задевая крылом за высокие трубы и островерхие крыши, летчик лавка сманеврировав между ними, мягко посадил самолет на крошечный аэродром. Подруливая к зданию аэропорта, читаем на скате высокой крыши: Hendon. Это часть Большого Лондона, окраина — его, находящаяся от центра города в часе езды.

К нам двинулась шеренга автомашин, среди них и наши, советские. Тут же мы оказались в тесном кольце людей, приветствующих нас на чистейшем русском языке. Первым обнял меня Костя Стукалов, теперь уже полковник, с кем мы когда-то вместе учились в 3-й Военной школе летчиков имени К. Е. Ворошилова. После взаимных приветствий среди встречающих возникли «разногласия»: автомобилей оказалось больше, чем нас, а каждый встречавший хотел заполучить пассажира…

Минут через сорок, свернув с магистрали в тенистый бульвар, мы въехали в распахнутые настежь массивные ворота. Миллионайре стрит, дом 13. Советское посольство. Нам объяснили, что этот «несчастный» номер, возможно, единственный не только в Лондоне, но и во всей Англии, ибо никто не желает жить под этим номером, а на домах и в номерах гостиниц цифра «13» заменяется «12а».

В вестибюле посольства нас радушно приветствовали хозяйка дома Агния Александровна Майская и К. В. Новиков — советник посольства.

С этого момента мы оказались «в плену». Как град, посыпались вопросы: как Москва? Удержится ли Ленинград? Как с питанием? Со снабжением? Все работники посольства были озабочены судьбой Родины. С надеждой глядели они на нас, ожидая услышать хоть что-нибудь утешительное. Мы ведь были первыми из Москвы, посетившими посольство после начала войны. Отвечали на все вопросы как умели, как могли.

В столовой собрались все сотрудники посольства и наш обед, похожий на пресс-конференцию, затянулся часа на два.

Устали мы порядком и когда нас отвезли в отель «Кларидж», едва прислонившись к подушке, мгновенно уснули. Как никак, а не опали мы уже полтора суток.

Утром нас принял посол Иван Михайлович Майский. Поздравив с благополучным прилетом и задав несколько вопросов о положении на фронтах, он пригласил нас на торжественное заседание в честь 1 Мая.

— Наши офицеры, да и англичане очень хотели бы ознакомиться с вашим воздушным кораблем. Я думаю — это возможно? — обратился посол к Асямову.

Асямов кивнул головой.

Желающих увидеть наш самолет, оставшийся в Данди, оказалось куда больше, чем мест в предназначенном для этого полета самолете. Многим пришлось отказаться. Кто-то из нас четырех должен был сопровождать улетающих. Асямов вытащил из кармана коробку и, вынув четыре спички, отломал у одной головку.

— Кто вытянет обломанную, тот и полетит, — сказал он и, перемешав их за спиной, зажал между пальцами.

Не повезло самому командиру — обломанная спичка осталась у него. Не смогли мы тогда предугадать, что крылось за этой обломанной спичкой…

— Ладно, полечу сам. Покажу гостям самолет, а заодно распоряжусь, чтобы экипаж готовил корабль в обратный путь.

Асямов ушел к военному атташе полковнику Пугачеву, а мы втроем, — Романов, Штепенко и я, сопровождаемые Костей Стукаловым, покатили на автомашине осматривать Лондон.

Бросался в глаза бешеный темп уличного движения. Громадные автобусы — бассы — на большой скорости ловко лавировали среди потока автомашин, трамваев, троллейбусов. Словно пьяные, качаясь из стороны в сторону, ни на что не обращая внимания, упорно мчались вперед двухэтажные трамваи. На легковых машинах виднелись надутые до круглого сечения или сплющенные в лепешку, матрацояодобные полосатые мешки. В них — газ. Шофер сказал нам, что такого мешка хватит на 50–60 километров езды.

Проезжаем Вестминстерское аббатство, где издавна коронуются английские короли и королевы. На набережной Темзы — здание парламента. Над каменно-кружевными стенами высится Биг-Бен, так же регулярно отбивающий время, как и часы на Спасской башне Кремля. Против собора Святого Павла — колоссальная фигура королевы Виктории. А вот уже и первые следы войны: то справа, то слева лежат в руинах разрушенные фашистскими бомбами здания.

Массированные удары авиации к весне 1942 года прекратились, но следы прошлогодних бомбежек встречались на каждом шагу. Подъезжая к Сити — центру деловой жизни не только Лондона, но всей необъятной Британской империи — в руинах лежали целые кварталы.

— Дороговато обошелся англичанам Мюнхен, — заметил Стукалов, когда мы выбирались из лабиринта обломков гранита и битого кирпича. — Не хватило у Чемберлена ума, когда он запустил этот бумеранг. А бумеранг ведь возвращается обратно…

Со времени последнего опустошительного налета вражеской авиации минул почти год. За это время два субсидируемые правительством треста сумели очистить лишь проезжую часть магистральных улиц.

Проехали Гайдпарк. Тут же рядом Букингемский дворец — резиденция королей. Над дворцом развевается флаг. Стало быть, король Георг VI изволит пребывать дома.