Тревожное торжество

– Ты что, рехнулась?! Я сделал, что хотел, и больше слышать о ней не хочу! – прервался на минуту, удивляясь ярости Аллы. – В чем дело, ты с катушек съехала? А может, причина в ином? – Валентин заглянул Истровской в глаза. – Может, ты неровно дышишь к этому Павлу Сергеевичу?! Решила использовать меня, чтобы затащить его в свою постель? Катись-ка ты колбаской! Мне наплевать на всех вас! Надо было раньше догадаться, что моя жена перешла тебе дорогу! – Он снова заглянул ей в глаза. – Не ты ли постаралась, чтобы он очутился в больнице? Выкладывай начистоту, Алла!

– Идиот! – выкрикнула Истровская. – Рогоносец!

Он сжал кулаки и отвернулся:

– Я тебе больше не помощник. Я закончил мою историю, а в твою ввязываться не собираюсь.

– Трус! – прокричала она. – Я не прощу тебе! Убирайся! – Вскочила с кровати и стала толкать Валентина к двери, но вдруг вспомнила, что она не в своей квартире, и откачнулась. – Ты пожалеешь обо всем! – Презрительно крутнулась на месте. – Впредь забудь о постели со мной!

– Страдать не стану! – отмахнулся Валентин.

– Ах ты, сопляк! Оскорбляешь меня! – Истровская сделала глубокий вдох, маленькая грудь высоко поднялась. Провела ладонями по плоскому животу, погладила бедра. – Еще не раз захочешь все это, но не получишь больше! – Ее трясло. – Я отомщу тебе!

– Ты сумасшедшая! Ты точно сумасшедшая! – отозвался Валентин, отходя от нее дальше.

Алла нервно кинулась к своим вещам, разбросанным по полу, и стала молча надевать их. Собралась и уже от входной двери враждебно бросила:

– Ты догадлив, но неразумен. Тебе лучше было бы остаться моим другом. Я никогда не прощаю мужиков, которые обижают меня! – Стремительно растворила дверь и выскочила на лестничную площадку. Каблуки застучали по ступеням лестничных маршей.

Валентин подошел к распахнутой двери и увидел, как от противоположной квартиры на него изумленно смотрела молодая женщина, не находя ключом замочную скважину. Смутился, сообразив, что стоит в проеме голый. Захлопнул дверь.

Мстительное чувство съедало Аллу. Она, всегда легко подчинявшая себе мужиков, теперь не могла совладать с ними. Это было невыносимо и это было страшно.

Убивала мысль, что Хавин сделал предложение паршивке Юлии, которая в подметки не годится ей, Алле Истровской. Девчонка смогла обскакать ее, да так, что тот, кажется, лишился разума. Собрался жениться в третий раз. Алла бесилась. Ведь ей не требовался семейный союз с Хавиным. Только удовлетворить женскую плоть. Ее тело хотело этого. Но он оттолкнул. Он не понимал, что такой женщине нельзя отказывать, нельзя делать ее врагом.

Подумалось а вдруг она действительно стала терять форму, и Аспенский был прав, когда каркал, что она постарела? Неужто? Как объяснить, что она не смогла справиться не только с Хавиным, но даже с хлюпиком Валентином?

Теперь только месть может смыть этот позор. Настало время собрать себя в кулак и сотворить хорошую бомбу, а потом бросить ее в нужном месте и в нужное время. Пусть бабахнет и разнесет в клочья всех ее обидчиков.

Выбежав на улицу, отдышалась и вспомнила, что сегодня должна встретиться с Адаевским по условиям контракта. Глянула на часы, позвонила Анатолию:

– Ты договор подготовил?

– А как же? Как договорились. Подъезжай, – прострочил Адаевский.

– Куда?

– В офис, – сказал Анатолий. – Мы сегодня работаем в поте лица. От Павла люди приехали с проверкой. Трясут по полной программе. А как же иначе? В новый проект фирма должна войти, как чистый лист.

– Понятно, – усмехнулась Алла. – Не думаю, что Аспенскому нравится, когда копаются в его долгах. Но я рада, что его ставят на дыбы! Очень рада. Так ему и надо! Желаю, чтобы его скорее проглотили вместе с потрохами! А еще лучше, чтобы он сдох, как шелудивый пес в сточной канаве!

– Не говори глупостей, Алла. Откуда столько желчи? Что у тебя стряслось? – прервал Адаевский. – Никто никого глотать не собирается! А тем более хоронить в сточной канаве. Но фирма должна быть готова для новых условий. Проект большой, тут наскоком и на одной вере нельзя, сама должна понимать.

Истровская передернулась, будто увидала перед собой лицо Хавина:

– Он, может, и мой магазин захочет проверять? – спросила с вызовом. – Так вот кукиш ему! Так и передай, Анатолий!

Адаевский хмыкнул:

– Ну, что ты, Алла. Ты – другое дело.

Истровской не понравилось его хмыканье, на душе тошно, подумала, стоило бы заодно и ему козу настроить. И вообще, не мешало бы всех мужиков свернуть в бараний рог и загнать под кровать. Она часто раздраженно задышала и неожиданно выпалила:

– В офис не поеду! Не хочу видеть морду Аспенского! Вечером буду у тебя дома!

35