Тревожное торжество

Аллу взорвало. Вспышка ярости затмила все. Ее мысли с остервенением прошлись по Адаевскому. Какого черта тот сует нос не в свои дела, советует, кому с кем мириться! Чтобы она подчинилась Аспенскому – не бывать этому! Никогда! Но тогда как быть с контрактом? Ведь контракт – это отчасти потеря личной свободы, без которой она – не она. Истровская заскрипела зубами:

– Мечта идиота! Я скорее размозжу тебе череп!

– Не заговаривайся, дура! – властно отсек Аспенский. – А то разозлишь меня! Попридержи свой пыл, он тебе понадобится в постели со мной! Приезжай, договоримся.

В ответ раздался истеричный вопль, и Алла отключила телефон. Константин ухмыльнулся, играя желваками. Подумал, как все быстро меняется, совсем недавно он собирался затушить пожар вражды с Аллой, а теперь, наоборот, разжигал его. И это должно сослужить хорошую службу.

Проверка завершилась около двенадцати часов ночи. Аспенский надеялся, что Кирилл и Светлана ознакомят его со своими выводами, но те лишь коротко сообщили, что устали за день и что прямо сейчас, не заезжая к себе на дачу, поедут в Москву. Константина покоробило, что ему не стали докладывать о результатах ревизии, и он резко выразил свое недовольно. Адаевский попытался сгладить неловкую ситуацию, зная, что выводы будет делать сам Хавин, спросил:

– Надеюсь, все нормально?

Кирилл собрался что-то сказать, но Светлана опередила его неопределенным ответом:

– Надо проанализировать.

– Ну, ну, – кивнул Адаевский.

Проводив ревизоров, Адаевский и Аспенский поехали по домам. На полпути к дому Анатолия догнал возмущенный звонок Истровской:

– Какого черта ты не держишь слово? Мы же договорились о встрече. Я жду тебя в твоей столовой. Ты везешь контракт?

– Везу, везу, Алла, – отозвался Адаевский. – Я думал, ты не приедешь так поздно.

– Индюк думал, да в суп попал, – съязвила Истровская и отключила телефон.

Едва Анатолий с портфелем в руках появился на пороге, она взяла его в оборот. Выскочила в прихожую и возмущенно выплеснула:

– Ты случаем не в поповскую рясу обрядился?! Проповедовать начал примирение с врагами! Советуешь, чтобы я Аспенскому вторую щеку подставила? У тебя все нормально с головой, Анатолий? Вот ему! – зло выкинула вперед руку с фигой. – Видел? И тебе это же за твои идиотские советы! – выкрикнула. – Миролюбец нашелся!

Адаевский оторопел, вытаращил глаза:

– Успокойся, Алла. При чем тут поповская ряса? Я же тебе говорил, что работать придется вместе, поэтому прежние конфликты надо оставить в прошлом. Ты ведь умная женщина.

– Да уж далеко не дура! – огрызнулась Истровская. – Именно поэтому об Аспенском мне больше не напоминай! – Алла была возбуждена, ее глаза горели, тело вздрагивало. Анатолий видел, как она накалена, попытался разрядить обстановку, перевел разговор в иное русло:

– Пошли в кабинет. Там поговорим.

Людмила выглянула из кухни, хотела спросить, ставить ли на стол ужин, но качнула головой и промолчала.

Адаевский провел Истровскую в кабинет, достал из портфеля контракт и протянул Алле. Та бросила взгляд по стульям, ища место, куда присесть. Анатолий показал на свое рабочее кресло за столом:

– Сюда, Алла, здесь удобнее будет подписывать.

Истровская села, стала читать.

Анатолий оставил ее одну, прикрыл за собой дверь. Алла с трудом унимала раздражение, никак не могла вчитаться в текст договора. В голову лезли другие мысли. Глубоко вздохнула, прижалась к спинке кресла и повела глазами по вороху бумаг на столе. Неосознанно потянула к себе верхний чистый лист, перевернула, и глаза у нее расширились. Это было фото, отпечатанное на цветном принтере. Хавин с Юлией в больничной палате. Он в бинтах, но с улыбкой на лице. У Аллы от неожиданности перехватило дыхание. И тут же в ней закипела злость. Что, голубки, улыбаетесь и прижимаетесь друг к другу? Жаль, что не раздавила вас колесами. В запале чуть не разорвала снимок, но удержалась, свернула лист и сунула в сумочку. Настроение было окончательно испорчено. Алла отбросила от себя контракт.

Адаевский ничего не знал об этом снимке. Его днем распечатала Людмила и положила ему на стол. Анатолий был утомлен за день и теперь хотел только одного, получить от Аллы подписанный договор и лечь в постель. Выждав время, чтобы Истровская прочитала контракт, поговорил с женой в кухне и вернулся в кабинет. Сразу почувствовал изменение в настроении Аллы. Не удивился, зная ее импульсивность. Но насторожился, увидав отодвинутый контракт:

– Тебя что-то не устраивает? Он же выгоден для тебя. Скажи, что там не по тебе?

– Все не по мне! – вспыхнула Алла.

Адаевский нескладно подступил к столу:

– Я верно понимаю, что ты не собираешься в настоящий момент подписывать контракт? Прав был Аспенский: у тебя семь пятниц на неделе.

Истровская подпрыгнула в кресле:

– Опять Аспенский! – Глаза хищно сузились. – Давай авторучку!

Анатолий показал пальцем на письменный прибор. Она схватила ее, рывком придвинула контракт к себе и стремительно черканула подпись. Затем ладонью прижала листы к столешнице и глянула Адаевскому в глаза:

– Задушила бы его и тебя вместе с ним!

– А меня-то за что? – удивился Анатолий.